Переводы поэтических произведений Т. Шевченко наиболее полно представлены в симферопольских изданиях «Сайлама шиирлер» [«Избранные стихотворения»] (1940) и «Далекий і близький – Узакъ ве якъын – Шевченко» (1999). Существенный вклад в эту сферу внесли, в частности, такие поэты Нового времени, как И. Абдураман, Ю. Кандым, Ш. Селим. Среди них и А. Велиев, перу которого принадлежат переводческие интерпретации таких лирических произведений автора, как «Не женись на богатой», «Родила меня мать», а также «Думка (Течет вода в сине море…)». Последнее произведение в сравнении с его крымскотатарским переводом является основным объектом изучения в предлагаемой публикации. В центре здесь фигура странника, терпящего мытарства на чужбине и сокрушающегося на морском берегу над своей участью. Поэтике стихотворения присуща лаконично выразительная метафорично-красочная образность. Устоявшаяся ассоциация течения воды с неумолимым бегом времени сочетается с поэтическими раздумьями над тяжестью человеческой судьбы. В интерпретации А. Велиева адекватно переданы жанрово-стилевые, версификационные, образно-композиционные и другие особенности оригинала. В их воссоздании переводчик, в соответствии с поэтикой первоисточника, апеллирует к поэтическим средствам народной песни.
Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 280 ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР СТИХОТВОРЕНИЯ ТАРАСА ШЕВЧЕНКО «ДУМКА (ТЕЧЕТ ВОДА В СИНЕ МОРЕ…)» И ОСОБЕННОСТИ ЕГО ВОССОЗДАНИЯ В КРЫМСКОТАТАРСКОМ ПЕРЕВОДЕ © 2022 г. В.И. Гуменюк Крымский инженерно-педагогический университет имени Февзи Якубова, г. Симферополь, Россия Дата поступления статьи: 31 мая 2021 г. Дата одобрения рецензентами: 02 июня 2022 г. Дата публикации: 25 сентября 2022 г. https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-3-280-297 Аннотация: Переводы поэтических произведений Т. Шевченко наиболее полно представлены в симферопольских изданиях «Сайлама шиирлер» [«Избранные стихотворения»] (1940) и «Далекий і близький – Узакъ ве якъын – Шевченко» (1999). Существенный вклад в эту сферу внесли, в частности, такие поэты Нового времени, как И. Абдураман, Ю. Кандым, Ш. Селим. Среди них и А. Велиев, перу которого принадлежат переводческие интерпретации таких лирических произведений автора, как «Не женись на богатой», «Родила меня мать», а также «Думка (Течет вода в сине море…)». Последнее произведение в сравнении с его крымскотатарским переводом является основным объектом изучения в предлагаемой публикации. В центре здесь фигура странника, терпящего мытарства на чужбине и сокрушающегося на морском берегу над своей участью. Поэтике стихотворения присуща лаконично выразительная метафорично-красочная образность. Устоявшаяся ассоциация течения воды с неумолимым бегом времени сочетается с поэтическими раздумьями над тяжестью человеческой судьбы. В интерпретации А. Велиева адекватно переданы жанрово-стилевые, версификационные, образно-композиционные и другие особенности оригинала. В их воссоздании переводчик, в соответствии с поэтикой первоисточника, апеллирует к поэтическим средствам народной песни. Ключевые слова: Тарас Шевченко, Аблязиз Велиев, лирика, фольклорные традиции, художественный перевод. Информация об авторе: Виктор Иванович Гуменюк — доктор филологических наук, профессор, старший научный сотрудник, Научно-исследовательский институт крымскотатарской филологии, истории и культуры этносов Крыма, Крымский инженерно-педагогический университет им. Февзи Якубова, пер. Учебный, д. 8, 295015 г. Симферополь, Крым, Россия. ORCID ID: https://orcid.org/0000-0002-7636-7445 E-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript. Для цитирования: Гуменюк В.И. Художественный мир стихотворения Тараса Шевченко «Думка (Течет вода в сине море…)» и особенности его воссоздания в крымскотатарском переводе // Studia Litterarum. 2022. Т. 7, № 3. С. 280–297. https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-3-280-297 Научная статья / Research Article https://elibrary.ru/JSKOXK УДК 821.161.2.0 ББК 83.3(4Укр)52 Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 281 FIGURATIVE WORLD OF POEM BY TARAS SHEVCHENKO “A MEDITATION (WATER IS FLOWING TO THE BLUE SEA…)” AND THE PECULIARITIES OF ITS RECREATION IN CRIMEAN TATAR TRANSLATION © 2022. Viktor I. Humeniuk Fevzi Yakubov Pedagogical and Engineering University, Simferopol, Russia Received: May 31, 2021 Approved after reviewing: June 02, 2022 Date of publication: September 25, 2022 Abstract: Crimean Tatar translations of Taras Shevchenko’s poetic compositions are most perfectly represented in Simferopol publications as “Saylama sheerler” [“The elected Works”] (1940) and “Far and Near – Uzaq ve yaqyn – Shevchenko” (1999). A substantial contribution to this sphere was done particularly by such modern poets as Isa Abduraman, Yunus Kandym, Shakir Selim. Ablyaziz Veliyey is also among them, being the author of the poetical interpretations of such Shevchenko’s lyrics as “Don’t marry the rich one,” “Mother Gave Birth to Me” and also “A meditation (Water Is Flowing to the Blue Sea…).” The last composition and the comparison of it with Crimean Tatar translation is the main object of studying in the suggested publication. Personality of the stranger, who endures the ordeals at foreign land and thinks about his misfortune, being at sea coast, is in the centre of the composition. Laconically impressive metaphorical-picturesque imagery is characteristic to the poetics of this work. Permanent association of water flowing with irreversible flying of time is connected here with the poetic thoughts about the difficulties of human’s destiny. Genre-stylistic, versification, image-composition and other peculiarities of the origin are conveyed appropriately in Crimean Tatar interpretation by A. Veliyev. Conveying these peculiarities, the translator absolutely in accordance to the poetics of the origin, tactfully and spectacularly appeals to the poetic means of folk song. Кeywords: Taras Shevchenko, Ablyaziz Veliyev, lyrics, folklore traditions, literary translation. Information about the author: Viktor I. Humeniuk, DSc in Philology, Professor, Senior Researcher, Research Institute of Crimean Tatar Philology, History and Culture of Crimean ethnoses, Fevzi Yakubov Engineering and Pedagogical University, Uchebnyi lane, 8, 295015 Simferopol, Crimea, Russia. ORCID ID: https://orcid.org/0000-0002-7636-7445 E-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript. For citation: Humeniuk, V.I. “Figurative World of Poem by Taras Shevchenko ‘A Meditation (Water Is Flowing to the Blue Sea…)’ and the Peculiarities of its Recreation in Crimean Tatar Translation.” Studia Litterarum, vol. 7, no. 3, 2022, pp. 280–297. (In Russ.) https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-3-280-297 This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) Studia Litterarum, vol. 7, no. 3, 2022 Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 282 Крымскотатарские переводы поэтических произведений Тараса Шевчен- ко начали появляться в печати в 20–30-е гг. прошлого столетия. Весомым вкладом в эту сферу стал выход в 1940 г. сборника избранных произведе- ний автора, где представлены очерк о жизни и творчестве поэта и его сти- хотворения в крымскотатарских интерпретациях таких переводчиков, как Амди Алим, Шамиль Алядин, Осман Амит, Ибраим Бахшыш, Зинабадин Келямов, Гульсум Мухамедова, Максут Сулейман, Юнус Темиркая и др. [16]. Сведения об освоении представителями крымскотатарской культуры наследия украинского классика представлены, в частности, в составленном Григорием Рудницким энциклопедическом справочнике «Тарас Шевченко и Крым» [9, с. 11–14, 26, 115, 175, 244, 247], в публикациях Юнуса Кандыма [5], Александра Губаря [2], Михаила Вишняка [1]. В наше время творчество Т. Шевченко представлено на крымскотатарском языке наиболее полно в изданном в 1999 г. сборнике «Далекий і близький – Узакъ ве якъын – Шев- ченко» [12]. Наряду с прежними переводами здесь помещены интерпрета- ции стихотворений и поэм Т. Шевченко, осуществленные такими мастера- ми поэтического слова Нового времени, как Иса Абдураман, Юнус Кандым, Шакир Селим. Среди них и Аблязиз Велиев — известный современный поэт, прозаик, драматург, литературовед, фольклорист. Художественный перевод, в частности произведений украинской литературы, занимает в его творчестве заметное место. В существующих на нынешний день публикациях, несмотря на де- тальные сведения справочного характера, почти отсутствуют аналити- ческие материалы относительно упомянутых довольно многочисленных переводов. По сути, не рассматриваются особенности соответствующих ин- Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 283 терпретаций поэзии Т. Шевченко. Таких публикаций, как, например, статья Ление Демирджаевой об одной из крымскотатарских версий «Завещания» украинского поэта [4], крайне мало. В некоторой степени восполнить этот пробел призвана предлагаемая статья, представляется целесообразным с помощью аналитического и сопоставительно-сравнительного методов очертить характерные образно-тематические, стилевые, композиционные, версификационные черты одного из ранних поэтических произведений Т. Шевченко и особенности их воссоздания в крымскотатарском переводе А. Велиева. Известно, что творчество Т. Шевченко зарождается и развивается в широком интертекстуальном пространстве, что, например, особое зна- чение в художественном мире автора приобретают исторические реминис- ценции, библейские образы и мотивы. Понятно, что феномен Шевченко невозможно постичь без учета его связей с живительной стихией укра- инского фольклора, о чем красноречиво свидетельствует уже инспириро- ванный самим автором общепринятый титул его поэтического наследия — «Кобзарь». Это название, а также и особенности образно-композиционной структуры многих поэтических произведений Т. Шевченко обнаруживают существенное влияние на творчество автора такого специфического фоль- клорного жанра, как украинская дума, притом не меньшее влияние имеет и украинская народная песня. С думами можно в значительной степени со- отнести пространные стихотворения и поэмы Т. Шевченко, а с песнями — его лирические миниатюры. Иногда автор называет такие непосредственно ориентированные на народно-песенные традиции стихотворения красно- речивым заглавием — «Думка». Несколько стихотворений с таким назва- нием принадлежат к ранней лирике поэта. Среди них — «Думка (Течет вода в сине море…)», произведение, впервые опубликованное в составленном Евгением Гребинкой литературном альманахе «Ластівка» (Петербург, 1841) [17]. Очевидно, А. Велиев не случайно выбрал для своей переводческой интерпретации среди других лирических сочинений Т. Шевченко и это сти- хотворение. Ведь в нем речь идет о вынужденных странствиях лирического героя в дальние чужие края, о мытарствах за пределами отчизны. Эта тема- тика созвучна и с ностальгическими настроениями автора (стихотворение написано в 1838 г. в Петербурге), и с его пророческим предчувствием своей Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 284 дальнейшей нелегкой судьбы. Подобная тематика близка не только А. Ве- лиеву, но и множеству крымских татар, даже тем, кто ввиду юного возраста не знал невзгод и лишений в далеких краях, но все же слышал о них от своих родных и близких [7]. Стихотворение, как упоминалось, непосредственно связано с на- родно-песенными традициями, на что обращают внимание исследовате- ли, в частности Нина Чамата, отмечающая, что ведущая в произведении тема поисков молодым казаком доли, мотивы и образы, через которые эта тема решается, имеют многочисленные параллели с украинскими народ- ными песнями. Это, к примеру, такие песни, как «Ой не шуми, луже, зеле- ний байраче» («Ой не шуми, луг, зеленый буерак»), «Ой не шуми, луже, ді- бровою дуже» («Ой не шуми, луг, дубравою сильно»), «Ой зелений дубе, чого похилився» («Ой зеленый дуб, что же ты склонился»). Эти и другие подобные песни опубликованы в фольклорных сборниках, в частности подготовленных к печати Г.К. Сидоренко [15, с. 182–183], Н.С. Шумадой [13, с. 247–248]. По мнению Н. Чаматы, стихотворение «Думка (Течет вода в сине море…)» — «яркий образец напевного интонационного стиля, кото- рый превалировал в творчестве раннего Шевченко». Среди факторов это- го стиля — «народно-песенные образы и лексика элегического характера (мотив поиска доли, персонифицированные образы сердца и мысли, обра- зы чужбины, чужих людей, горя, плача, постоянные эпитеты, изысканная и разветвленная система повторов» [10, с. 445–446]. Вместе с тем Н. Чамата вполне резонно подчеркивает, что ориентированность на народную поэзию не оборачивается у автора ее копированием: «Стихотворение воспринима- ется как произведение литературное, прежде всего благодаря присущим уже первым поэтическим опытам Шевченко особой структурной уравновешен- ности, четкости, завершенности — чертам, не таким приметным для произ- ведений фольклора с их вариативностью. Важны здесь также литературные признаки стихотворной организации» [10, с. 445]. Стихотворение написано традиционным в определенных жанрах украинского фольклора и весьма характерным для Т. Шевченко «коло- мыйковым» размером, легкая игривость которого эффектно контрасти- рует с грустным содержанием. Вместе с тем оно представляет собой не ха- рактерную для фольклорной поэтики изысканную вязь восьмистрочных строф, каждая из которых очерчивает определенные этапы в развитии Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 285 лирического сюжета, в котором довольно явственны элементы сюжета повествовательного, фабульного. Это, как и многие другие аспекты поэ- тики произведения, красноречиво подтверждает высказываемые иссле- дователями соображения о несомненной литературной самобытности во многом ориентированного на фольклорные традиции рассматриваемого стихотворения поэта. Поэтике произведения присуща лаконично выразительная метафо- рически-живописная образность, ощутимая уже в первой строфе. Устояв- шаяся ассоциация течения воды с неумолимым бегом времени, со скоротеч- ностью жизни сочетается здесь с поэтическими раздумьями над тяжестью человеческой судьбы. Связанное с фигурой печального странника обыгры- вание образов воды, текущей в море, и бескрайней морской шири помога- ет довольно выразительно представить социально очерченную картину — бедовый казак-скиталец в поисках лучшей доли прибыл к далекому от его дома морскому побережью. Неусыпность морской стихии созвучна пере- живаниям лирического героя («Грає синє море, / Грає серце козацькеє») и побуждает к печальным раздумьям: Тече вода в синє море, Та не витікає, Шука козак свою долю, А долі немає. Пішов козак світ за очі, Грає синє море, Грає серце козацькеє, А думка говорить… (Течет вода в сине море, Да не вытекает, Ищет казак свою долю, А доли все нет. Пошел казак, куда глаза глядят, Играет сине море, Играет сердце казацкое, А мысль говорит) [18, с. 79]. Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 286 Трудно согласиться с Н. Чаматой, по чьему мнению в этом стихотворении якобы нет «элементов психологизации образа героя» [10, с. 445]. Ведь именно с художественным психологизмом связана диалогичность, выразительно явленная уже в этом раннем произведении поэта, диало- гичность, которая, как подчеркивает Валерия Смилянская, принадлежит к приметным чертам поэзии Т. Шевченко [8, с. 226–230]. На эту особен- ность лирики поэта указывает в своей монографии также В.П. Мовчанюк [6]. Автор достигает изысканной художественной психологизации лириче- ского повествования, представляя своеобразный диалог скитальца с самим собою. Вторая строфа является обращением к нему вроде бы посторонней, в какой-то мере персонифицированной мысли, как бы отделенной от его тревог, хотя на самом деле глубоко связанной с ними: Куди ти йдеш, не спитавшись, На кого покинув Батька, неньку старенькую, Молоду дівчину? На чужині не ті люди, Тяжко з ними жити: Ні з ким буде поплакати, Ні поговорити… (Куда идешь, не спросившись, На кого покинул Отца, матушку старенькую, Молодую девушку? На чужбине не те люди, Тяжко с ними жить, Не с кем ни поплакать, Ни поговорить) [18, с. 79]. Думка (размышление) помогает страннику несколько выйти за преде- лы своих страданий, а следовательно, отчетливее представить всю сложность своего положения. Упоминание о дорогих, родных людях и тяжких злоклю- чениях в дальней стороне среди людей чужих — этот контраст красноречиво подчеркивает представление казака о горькой участи, судившейся ему. Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 287 Выражение «на тім боці» («на той стороне»), фигурирующее в завер- шающей строфе, дает возможность предположить, что скиталец не просто прибыл к побережью, а пересек море, оказался на противоположном его берегу. Ощущение такой шири и связанный с ней образ путей, «заросших терниями», усиливают грустные эмоции страдальца и осознание безысход- ности своего положения: Сидить козак на тім боці, — Грає синє море, Думав, доля зустрінеться, — Спіткалося горе. А журавлі летять собі На той бік ключами. Плаче козак — шляхи биті Поросли тернами (Сидит казак на той стороне, — Играет сине море, Думал, доля встретится, — Повстречалось горе. А журавли летят себе На ту сторону ключами, Плачет казак — пути проторенные Поросли терниями) [18, с. 79]. Характерная для образно-композиционной структуры произведе- ния система живописных контрастов развивается в завершающей строфе с помощью лаконичного упоминания летящих журавлей. Этот штрих под- черкивает, что герою не дано так легко, как перелетным птицам, вернуться домой, и придает особую отчетливость драматизму его ситуации. Шевченковский казак тяжело переживает свою недолю, даже плачет. Все же отстраненность от каких-либо иллюзий, осознание своего реального состояния существенно отдаляет его фигуру, его внутренний мир от слез- ливой сентиментальности. Она, несомненно, присутствует в произведении, но, очевидно, преодолевается склонностью к стоическому восприятию лю- бых, даже самых тяжких испытаний. Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 288 Рассмотренные особенности лирической миниатюры автора преиму- щественно сохранены и воссозданы в крымскотатарском переводе А. Вели- ева — «Тюшюндже (Мор денъизге акъа сувлар…)». Аблязиз Велиев, как отмечалось, принадлежит к наиболее извест- ным и авторитетным современным крымскотатарским поэтам. Существен- ное место в творчестве автора занимают художественные переводы, пре- жде всего поэтические. Это связано с тем, что лирическую поэзию можно считать основной сферой его творческих интересов. Поэтические сборники А. Велиева, такие, как «Мелек копюри» («Мост ангелов»), 1997, «Кетменъ, къушлар, Ватандан» («Не оставляйте, птицы, Родины), 2007, «Ватан тюр- кюрлери» («Песни Отчизны»), 2009, «Йырла сазым» («Играй, мой саз»), 2009, и др., снискали признательность читателей и критики. Изысканное взаимодействие, взаимопроникновение разнообразных тематических мотивов, прежде всего любовных и патриотических, харак- терно для поэзии автора. Ее приметной чертой является теплая задушев- ность, проникновенная лиричность, которая обогащается и оттеняется широкой гаммой иных интонационных красок. Неотделимая от эмоцио- нальной чуткости, деликатности и поэтому столь убедительная публици- стичность, присущая стилистике А. Велиева, открытость суровым реали- ям прошлого и современности. Подчиняясь многогранной поэтической символике, эта публицистичность преимущественно приобретает черты философичной медитативности, часто проявляющейся в особой образной пластичности и афористической упругости строк и строф. Важно отметить еще одну существенную черту стилистики автора. Это внутренняя мело- дичность, неповторимая музыкальность его поэтической речи, подчеркну- тая четкостью и изысканностью ритмики, точными и звучными рифмами или же красноречивой игрой точных и приблизительных рифм, внутрен- ней рифмовкой, межстрочными звуковыми параллелями, аллитерациями, ассонансами, рефренными повторами и т. д. Поэтому кажется совсем не случайным, что много его произведений, таких, например, как «Беяз геми» («Белый корабль»), «Бинъбашкъорай» («Тысячеглавое перекати-поле»), положены на музыку и стали широко известными песнями. Во многих ли- рических произведениях автора раскрывается драматизм человеческих отношений, вместе с тем характерны для него стихотворения, в которых превалируют радостно-возвышенные и в то же время нежно-ласковые чув- Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 289 ства. Поэт плодотворно развивает традиции народной песни и, в частно- сти, не раз прибегает в стихотворениях к изысканному метафорическому параллелизму, к гиперболической образности и иным поэтическим сред- ствам, характерным для крымскотатарского песенного фольклора. Все эти особенности лирики поэта по-своему проявляются и в его переводческом мастерстве, обусловливают глубокую органичность обращения к творче- ству Т. Шевченко, в частности к его стихотворениям, в которых весьма су- щественна своеобразная трансформация фольклорных образов и мотивов, в том числе и к стихотворению «Думка (Течет вода в сине море…)». В своем варианте стихотворения Т. Шевченко «Думка (Течет вода в сине море…)» переводчик не копирует так называемого «коломыйково- го» размера, нехарактерного для крымскотатарского стихосложения, а об- ращается к иной, такой же игривой метроритмике, довольно распростра- ненной в фольклорной лирике крымских татар. В основе этого песенного стихосложения — сочетание в одной строчке двух разделенных цезурой четырехсложных стоп, преимущественно последовательно сменяющееся, чередующееся с сочетанием в последующей строчке так же разделенных цезурой четырехсложной и трехсложной стоп. Некоторые отклонения от такой четкой и последовательной ритмической основы преимущественно не случайны, а содействуют передаче внутреннего смятения, взволнованно- сти лирического героя. Уже в первой строфе перевода сохранена и воссоздана характерная для оригинала контрастно-живописная образность: Мор денъизге акъа сувлар, Акъа, акъа, ич битмей. Озь талийин казак алай, Талий исе корюнмей. Кете казак, бильмей къайда, Мавы денъиз эт ойнай, Казак юреги ойнай, Тюшендже исе айта… (В синевато-лиловое море текут воды, Текут-текут неустанно, Свою долю казак ищет, Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 290 Но доли не видит [не ощущает]. Пошел казак незнамо куда, Синее море все играет, Казачье сердце играет, А мысль говорит…) [12, с. 55]. Постоянный эпитет «синее» в переводе варьируется. Здесь море сна- чала — «мор» («синеватое, лиловое»), а затем все же — «маве» («синее»). Эта вариативность несколько отдалена от оригинала, но она вносит, в об- щем, не чуждую оригиналу динамику, созвучную его как образной, так и ритмической игривости. Подчеркивание авторской лексикой этой игриво- сти четко воссоздается в переводе: «Мавы денъиз эт ойнай, / Казак юре- ги ойнай». Довольно сложно в переводе передать такой фразеологизм «світ за очі», но, очевидно, используемое в крымскотатарской интерпрета- ции выражение «бильмей къайда» («незнамо куда») довольно точно отве- чает его сути. В переводе, как и в оригинале, фигурируют созвучные уже упоми- навшейся игривости и легкости поэтического изложения чересстрочные рифмы. Причем так же, как и у автора, сначала идут довольно точные гла- гольные рифмы (витікає – немає: битмей – корюнмей), а затем появляются рифмы не столь точные, как бы расплывчатые (море – говорить: ойнай – айта). Такая звуковая динамика содействует акцентированию тревожности внутреннего состояния лирического героя. Важные образные, интонационные детали, контрастные противопо- ставления сохранены и в последующей строфе перевода: Ташлап, къайда кетесинъ сен, Бабанъны, къарт ананъны, Ве кимлерге къалдырасынъ Севген яп-яш ёсманъны. Гъурбетликте инсанлар ят, Оларнен зордыр яшав. Агълашмагъа алмаз зерят, Сырдашмагъа бир зат (Куда ты идешь, покинув Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 291 Отца, старую мать, И на кого оставляешь Любимую, совсем юную красавицу? На чужбине люди чужие [посторонние], С ними крайне сложно жить, Поплакать не с кем, Тайны доверить некому) [12, с. 55]. У Шевченко слово «покинул» касается всех упомянутых близких лю- дей, а в переводе герой идет, покидая («ташлап») родителей, он оставля- ет («къалдырасынъ — оставляешь») девушку. Здесь вновь, как и в случае с «мор» и «мавы» («синеватый» и «синий»), вносится отсутствующая в ори- гинале, но притом не чуждая ему динамика. «Молодая девушка» в переводе приобретает определение более пространное, более романтизированное: «Севген яп-яш ёсманъны» («Любимая, еще такая совсем юная красавица [чаровница]»). Все же эти продиктованные преимущественно необходимо- стью сохранения стихотворной формы синтаксические смещения, трога- тельные колоритные детали не разрушают авторской образности, интона- ционности, по-своему их дополняют и подчеркивают. Если первая чересстрочная рифма этой восьмистрочной строфы це- ликом соответствует авторской, хоть и несколько точнее ее (покинув – дівчи- ну: ананъны – ёсманъны), то вторая существенно отходит от такой точности (жити – поговорити: яшав – зат; сохранено лишь соответствие гласного а). Но все же эта неточность по-своему компенсируется точным созвучием иных строк. В переводе последних четырех строк этой строфы фактически изменяется способ подачи рифм — рифмуются не вторая и четвертая стро- ки четверостишия, а первая, третья и четвертая: ят – … – зерят – зат. Это можно считать явным отступлением от версификационных особенностей оригинала. Все же в общем контексте произведения можно найти такой смене подачи рифм некоторое оправдание: это изменение соответствует особому душевному состоянию лирического героя. К тому же подчиненная такой цели смена способов рифмовки в пределах одного произведения не- редко встречается в крымскотатарской народной песне. Отмеченная замена способа подачи рифм может быть в какой-то мере оправдана еще и допол- нительным обстоятельством. Именно в центральной строфе стихотворения Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 292 наблюдается отход от связанного с передачей внутренних переживаний ге- роя авторского повествования к диалогу казака с самим собой, собственно говоря, к голосу его мысли. Зато в завершающей строфе перевода все рифмы чересстрочные, как и в оригинале, и такие же точные: денъиз – ялынъыз, тарафларгъа – отлар- гъа. Это крайне важно, ибо соответствует особо ощутимому именно здесь вышеупомянутому стоицизму, сообщенному автором лирическому герою, мужественным нотам, появляющимся в ведущей печально-элегической то- нальности произведения: О ялыда тура казак, Эп ойнай мавы денъиз. Талий растлар белледи, Кедер булды ялынъыз. Турналарсе уча кокте Башкъа тарафларгъа. Агълай казак — ёллар бозукъ, Комюльгенлер отларгъа (На том берегу сидит казак, Все играет синее море. Долю встретить надеялся, Встретил только грусть. Журавли же летят в небе В иные дали. Плачет казак — пути разрушенные Погрузились в травы) [12, с. 55]. В переводе этой строфы, как и в переводе строф предыдущих, в ос- новном переданы тонкие оттенки авторских интонаций, переливы настро- ения, композиционные особенности оригинала, образные детали. Все же относительно красноречивой образной детали, фигурирующей в последних двух строчках, можно высказать определенное сомнение. Здесь перевод- чик не совсем корректно передал значение такого выражения, как «битий шлях». В этом выражении слово «битий» («битый») не прочитывается как «разбитый, изувеченный, разрушенный, поломанный…». «Битий шлях», Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 293 как указывается в академическом толковом словаре украинского языка, — это «широкий проторенный путь» [14, с. 170]. То есть путь, битый ногами, копытами, колесами и т. д., вследствие чего вполне пригодный к использо- ванию. И тот факт, что именно такие пути, когда-то удобные и благоприят- ные в странствовании, в том числе и в возвращении домой, стали малопро- ходимыми, поросшими колючими терниями (в переводе — «комюльгенлер отларгъа» — «погруженными в травы»), вызывает чувство особой тоски. При переводе выражения «поросли тернами», переводе, несомненно, ин- тересном и поэтичном, все ж, наверное, целесообразно было бы восполь- зоваться опытом крымскотатарской народной песни «Дагъларын ёллары» («Горные пути»), начинающейся такой строчкой: «Дагъларын ёллары до- лудыр дикен» («Горные пути полны острых колючек») [11, c. 203]. «Пути, пролегающие через горы, — отмечает исследовательница О. Гуменюк, ана- лизируя эту песню, — конечно же, непросто преодолевать, тем более, когда они усеяны камнями или колючками от растений» [4, с. 44]. Стихотворение Т. Шевченко «Думка (Течет вода в сине море…)» — характерный образец ранней лирики поэта. В нем народно-песенные обра- зы и мотивы приобретают своеобразное авторское переосмысление, в част- ности благодаря изысканной психологизации поэтического изложения, сочетанию легкой игривости с глубоким внутренним драматизмом, элеги- ческими интонациями, благодаря особой четкости и завершенности образ- но-композиционной структуры. Все эти черты авторского письма в основ- ном удачно переданы в осуществленном А. Велиевым крымскотатарском переводе произведения — «Тюшюндже (Мор денъизге акъа сувлар…)». В любой интерпретации литературного текста, научной, сцениче- ской, в том числе и переводческой, первоочередной задачей является адек- ватное, соответствующее первоисточнику восприятие его как определенной многоуровневой целостности, так же как и уяснение, воссоздание различ- ных аспектов его структуры, прежде всего образной системы. Конечно, чет- кие грани между художественной прозой и поэзий трудноуловимы, но все же в поэтическом тексте и образность, и ее систематизирование имеет свою несомненную специфику. Метафоричность, символика и иные параметры художественности здесь, как правило, приобретают особую интенсивность и значимость. Традиционные, в частности присущие многим мифологиче- ски-фольклорным системам, образы текущей воды (ассоциация с неумо- Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 294 лимым бегом времени, мимолетностью человеческой судьбы), перелетных птиц (символ разлуки с родной землею и возможность — в данном случае невозможность — возвращения), играющие ключевую роль в стихотворе- нии Т. Шевченко, четко воссозданы переводчиком. Особую, едва ли не цен- тральную роль в образной системе как оригинала, так и перевода играет панорама морского безбрежья. Подчеркивается многогранность символи- ки этого образа. Образ играющего, переливающегося волнами моря кон- трастно и в то же время гармонично сочетается с мятежностью внутреннего мира лирического героя. Море здесь — это также таинственная неумолимая стихия, отделяющая горемычного странника от родного берега. В поэтическом переводе, как известно, особую роль играет также воссоздание версификационных особенностей оригинала. В связи с раз- личностью лингвистических систем, культурных традиций эти особенности далеко не всегда удается представить идентично. Но все же это не значит, что их невозможно представить адекватно, не значит, что здесь не может быть преодолевающих эту сложность творческих решений. Анализиру- емый перевод А. Велиева в этом смысле весьма показателен. Как отмеча- лось, переводчик не копирует так называемого «коломыйкового» размера, нехарактерного для крымскотатарского стихосложения. В освоении и адап- тации особенностей метроритмики авторского стиха переводчик в полном соответствии с поэтикой первоисточника тактично и эффектно апеллиру- ет к поэтическим средствам народно-песенной лирики и, в частности, что естественно для крымскотатарского поэтического текста, обращается к рит- мике и рифмовке, присущим народной песне крымских татар. Иногда переводчик не совсем точен в воссоздании тех или иных реа- лий первоисточника, отходит от последовательной у автора чересстрочной подачи рифм, прибегает к ее иному способу, ослабляет характерную для Т. Шевченко контрастность образности. Все же подобных сомнительных мест в переводе крайне мало. С целью сохранения стихотворной формы в некоторых случаях переводчик, пользуясь синонимами, дополнительны- ми поэтическими деталями, вносит в лирическое изложение отсутствую- щую в оригинале, но все же не чуждую ему образно-интонационную дина- мику. В общем, как видно из приведенного выше сравнительного анали- за, крымскотатарская версия одного из ранних стихотворений Т. Шевченко Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 295 адекватно воссоздает жанрово-стилевые, версификационные, образные, композиционные и другие особенности оригинала. Дальнейший анализ версий поэтических произведений Т. Шевчен- ко, осуществленных А. Велиевым, а также И. Абдураманом, Ш. Селимом, Ю. Кандымом и другими переводчиками, даст возможность более пред- метно представить особенности крымскотатарской рецепции творчества украинского классика и, следовательно, дальше выйти за пределы прева- лирования соответствующих публикаций преимущественно справочного характера. Список литературы Исследования 1 Вишняк М.Я. Тарас Шевченко і його слово в кримському полікультурному се- редовищі // Культура народов Причерноморья: научный журнал. 2013. № 261. С. 109–112. 2 Губар О. Обнімітесь, брати мої… – Къучакълашынъ, меним къардашларым… // Далекий і близький – Узакъ ве якъын – Шевченко: переклад вибраних творів Т. Шевченка кримськотатарською мовою / упорядник В.М. Басиров. Сімферо- поль: Доля, 1999. С. 6–53. 3 Гуменюк О. Увада учан телли турна – В небі лине ключ журавлів. Художнє осяг- нення драматизму любовних стосунків у кримськотатарській народній пісні. Сім- ферополь: Кримнавчпеддержвидав, 2012. 176 с. 4 Демірджаєва Л. «Заповіт» Тараса Шевченка у перекладацькій інтерпретації Ешре- фа Шем’ї-заде // Науковий вісник Ужгородського університету / Серія: Філоло- гія, соціальні комунікації. 2014. Вип. 1 (31). С. 88–90. 5 Кандим Ю. Кримськотатарська література і Шевченко // Шевченківська енци- клопедія: в 6 т. Київ: НАН України, Ін-т літератури ім. Т.Г. Шевченка, 2013. Т. 3. С. 590–593. 6 Мовчанюк В.П. Медитативна лірика Т.Г. Шевченка. Київ: Наукова думка, 1993. 146 с. 7 Музафаров Р. Анатомия депортации крымских татар. Симферополь: Тарпан, 2011. 168 с. 8 Смілянська В. Шевченкознавчі розмисли: збірник наукових праць. Київ: НАН України, Ін-т літератури ім. Т.Г. Шевченка, 2005. 491 с. 9 Тарас Шевченко і Крим: енциклопедичний довідник / упорядник Г.А. Рудниць- кий. Сімферополь: Таврія, 2001. 288 с. 10 Чамата Н. «Думка — Тече вода в синє море» // Шевченківська енциклопедія: в 6 т. Київ: НАН України, Ін-т літератури ім. Т.Г. Шевченка, 2012. Т. 2. С. 444–446. Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 296 Источники 11 Алиев Ф. Антология крымской народной музыки – Къырым халкъ музыкасы- нынъ антологиясы. Симферополь: Крымучпедгиз, 2001. 600 с. 12 Далекий і близький – Узакъ ве якъын – Шевченко: переклад вибраних творів Т. Шевченка кримськотатарською мовою / упорядник В.М. Басиров. Сімферо- поль: Доля, 1999. 224 с. 13 Закувала зозуленька: антологія української народної творчості / упорядкування, передмова та примітки Н.С. Шумади. Київ: Веселка, 1989. 608 с. 14 Словник української мови: в 11. Київ: Наукова думка, 1979. Т. 1. 800 с. 15 Українські народні пісні. Родинно-побутова лірика: у 2 т. / упорядкування, підго- товка текстів та примітки Г.К. Сидоренко. Київ: Дніпро, 1965. Т. 2. 528 с. 16 Шевченко Т.Г. Сайлама шиирлер. Симферополь: Кърымдевнешр, 1940. 48 с. 17 Шевченко Т. Думка (Тече вода в синє море…) // Ластовка: сочинения на малорос- сийском языке / собрал Е. Гребенка. СПб.: Изд-е книготорговца Василия Поляко- ва, 1841. С. 312–313. 18 Шевченко Т. Зібрання творів: у 6 т. Київ: Наукова думка, 2003. Т. 1: Поезія 1837–1847. 784 с. References 1 Vishniak, M.Ya. “Taras Shevchenko i iogo slovo v kryms’komu polikul’turnomu seredovyshchi” [“Taras Shevchenko and his Word in Crimean Poly-cultural Environment”]. Kul’tura narodov Prichernomor’ia, no. 261, 2013, pp. 109–112. (In Ukrainian) 2 Hubar, O. “Obnimites’ braty moi... – K”uchak”lashyn” menim k”ardashlarym…” [“Hug, my Brothers…”]. Dalekyi i blyz’kyi – Uzak” ve iak”yn – Shevchenko: Pereklad vybranykh tvoriv T. Shevchenka kryms’kotatars’koiu movoiu [Fare and Near Shevchenko: Translation of T. Shevchenko’s Selected Works into Crimean Tatar Language], comp. V. Basyrov. Simferopol, Dolia Publ., 1999, pp. 6–53. (In Ukrainian and Crimean Tatar) 3 Humeniuk, O. Uvada uchan telli turna – V nebi lyne kliuch zhuravliv. Khudozhne osiahnennia dramatyzmu lubovnykh stosunkiv u kryms’kotatars’kiy narodnii pisni [Crane Wrench Flies in the Sky. The Artistic Comprehension of Love Relations’ Drama in Crimean Tatar Folk Song]. Simferopol, Krimnavchpedderzhvidav Publ., 2012. 176 p. (In Ukrainian) 4 Demirdzhayeva, L. “ʽZapovit’ Tarasa Shevchenka u perekladats’kii interpretatsii Eshrefa Shem’i-zade” [“Taras Shevchenko’s ʽTestament’ in Translation by Eshref Shemyizade”]. Naukovii visnik Uzhgorods’kogo universitetu [Scientific Bulletin of Uzhgorod University], Series: Philology and Social Communications, issue 1 (31), 2014, pp. 88–90. (In Ukrainian) Литература народов России и Ближнего зарубежья / В.И. Гуменюк 5 Kandim, Yu. “Kryms’kotatars’ka literatura i Shevchenko” [“Crimean Tatar Literature and Shevchenko”]. Shevchenkivs’ka entsiklopediia: v 6 t. [Shevchenko Encyclopedia: in 6 vols.], vol. 3. Kiev, National Academy of Ukraine, T. Shevchenko Institute of Literature Publ., 2013, pp. 590–593. (In Ukrainian) 6 Movchaniuk, V.P. Medytatvna liryka T.H. Shevchenka [Meditative Lyrics by T.H. Shevchenko]. Kiev, Naukova Dumka Publ., 1993. 146 p. (In Ukrainian) 7 Muzafarov, R. Anatomiia deportatsii krymskikh tatar [The Anatomy of Crimean Tatars’ Deportation]. Simferopol, Tarpan Publ., 2011. 168 p. (In Russ.) 8 Smilians’ka, V. Shevchenkoznavchi rozmysly: zbirnyk naukovikh prats’ [Shevchenko Studies Reflections: Collection of Research Works]. Kiev, National Academy of Ukraine, T. Shevchenko Institute of Literature Publ., 2005. 491 p. (In Ukrainian) 9 Taras Shevchenko i Krym; entsyklopedychnyi dovidnyk [Taras Shevchenko and Crimea: Encyclopedic Directory], comp. H.A. Rudnyts’ky. Simferopol, Tauria Publ., 2001. 288 p. (In Ukrainian) 10 Chamata, N. “Dumka – Teche voda v synie more” [“A Meditation – Water Flows into Blue Sea”]. Shevchenkivs’ka entsiklopediia: v 6 t. [Shevchenko Encyclopedia: in 6 vols.], vol. 2. Kiev, National Academy of Ukraine, T. Shevchenko Institute of Literature Publ., 2012, pp. 444–446. (In Ukrainian)
9 Тарас Шевченко і Крим: енциклопедичний довідник / упорядник Г.А. Рудницький. Сімферополь: Таврія, 2001. 288 с.
12 Далекий і близький – Узакъ ве якъын – Шевченко: переклад вибраних творів Т. Шевченка кримськотатарською мовою / упорядник В.М. Басиров. Сімферополь: Доля, 1999. 224 с.
13 Закувала зозуленька: антологія української народної творчості / упорядкування, передмова та примітки Н.С. Шумади. Київ: Веселка, 1989. 608 с.
14 Словник української мови: в 11. Київ: Наукова думка, 1979. Т. 1. 800 с.
15 Українські народні пісні. Родинно-побутова лірика: у 2 т. / упорядкування, підготовка текстів та примітки Г.К. Сидоренко. Київ: Дніпро, 1965. Т. 2. 528 с.