The article analyzes the image of a historical figure of the White Army agent Nosovich in A.N. Tolstoy’s novella Bread. Former General A.L. Nosovich in Soviet Russia in the spring and summer of 1918 held the post of chief of staff of the North Caucasus Military District, but at the same time was an agent of the White Army and carried out clandestine subversive work. His image in the novel was introduced as an antihero, who was opposed to the shrewd commissar Joseph Stalin. The attitude to Nosovich in the novel is negative. He is shown as a pragmatic and cruel cynic, for whom the aim justifies any means. Tolstoy did not fail to emphasize the connection between Nosovich and the leader of the Red Army Lev D. Trotsky ostracized in the USSR. When creating the character of Nosovich A.N. Tolstoy relied on genuine documents, including the report of Nosovich to the White Army command about his underground work. Tolstoy’s novel contributed to the strengthening of the personality cult of Stalin and the mythology of the history of the Russian Civil War in line with party attitudes. The image of the White Army agent General Nosovich served the same task.
Распространенным литературным приемом является противопоставление героев и антигероев. Когда в СССР в 1930-х гг. сложился культ личности генерального секретаря ЦК ВКП(б) И.В. Сталина, одним из главных героев советской литературы неизбежно стал сам вождь. Антигероями же высту- пали многочисленные враги, с которыми Сталину приходилось бороться. В повести писателя А.Н. Толстого «Хлеб (Оборона Царицына)» широкому кругу советских читателей в качестве антигероя оказался пред- ставлен реальный исторический деятель — белый агент в Красной армии генерал Анатолий Леонидович Носович. Во всех смыслах его появление в художественной прозе было выигрышным и для решения пропагандистских задач, и в плане драматургии. В упрощенной пропагандистской концепции сталинской эпохи этот коварный враг Советской власти, внедрившийся на руководящие посты в Красной армии, оказался вместе с группой своих со- ратников умело разоблачен Сталиным в Царицыне. Дополнительную зна- чимость такому разоблачению придавала поддержка белых подпольщиков еще одним тайным противником Советской власти — Л.Д. Троцким. Во Франции в архиве Библиотеки современной международной до- кументации хранятся документы генерала А.Л. Носовича1. Материалы это- го архива позволяют проанализировать повесть А.Н. Толстого «Хлеб» на предмет достоверности изложенных в ней сведений, а также установить, какими источниками пользовался писатель. «Хлеб» увидел свет к 20-летию революции, в конце 1937 — начале 1938 г., в самый разгар «Большого террора». Это было идеологическое про- 1 Библиотека современной международной документации (Нантер, Франция). Bibliothèque de Documentation Internationale Contemporaine (BDIC). F. Nossovitch. F Δ rés 843. Текстология. Источниковедение. Публикации / А.В. Ганин 397 изведение, которое в художественной форме прославляло вклад И.В. Ста- лина в победу в Гражданской войне в целом и в оборону Царицына от белых в 1918 г. в частности. Как и в исторических исследованиях того периода, в повести «Хлеб» реальные события искажались в угоду политическому за- казу. Так, в то время в СССР трудно было помыслить о непредвзятом осве- щении антибольшевистского лагеря. В силу этого русское офицерство ока- залось изображено А.Н. Толстым в карикатурном виде в качестве алчных и грубых контрреволюционеров, сторонников твердой руки и бездумного насилия, презиравших народ. Однако в основу повести были положены архивные материалы, с ко- торыми А.Н. Толстой имел возможность работать. Среди них и документы из антибольшевистского лагеря. Доступ к таким материалам свидетельство- вал о послаблении строгостей по отношению к автору — видному советско- му писателю. По слегка завуалированному признанию самого А.Н. Толстого, появ- ление повести «Хлеб» должно было поправить его репутацию после напи- сания романа «Хождение по мукам»: «Лишь гораздо позже я понял, что в описание событий вкралась одна историческая ошибка. Печатные матери- алы, которыми я пользовался, умалчивали о борьбе за Царицын, настолько умалчивали, что при изучении истории 18-го года значение Царицына от меня ускользнуло. Только впоследствии, через несколько лет, я начал ви- деть и понимать основную и главную роль в борьбе 1918–19 гг., в борьбе революции с контрреволюцией — капитальную роль обороны Царицына» [11; 13, с. 714]. «Раскаяние» А.Н. Толстого за недооценку обороны Царицына и лич- ности Сталина соответствовало направленности авторской переработки на- писанного в эмиграции романа «Хождение по мукам» в сторону устранения негативных характеристик большевистских деятелей, антиреволюционно- го пафоса и смягчения слишком смелых высказываний [2, с. 410]. Однако «прозрение» писателя совпало с процессом возвеличивания обороны Ца- рицына в контексте оформления культа личности Сталина, игравшего важ- ную роль в той обороне. Этот процесс набирал обороты с начала 1930-х гг. [6, с. 158]. Механизм привлечения А.Н. Толстого к работе по истории Граждан- ской войны проясняет переписка писателя А.М. Горького с И.В. Сталиным. Studia Litterarum /2021 том 6, № 3 398 В письме от 27 ноября 1929 г. Горький предложил Сталину привлечь веду- щих писателей, включая А.Н. Толстого, к литературной обработке «Исто- рии Гражданской войны» для крестьянства [10, с. 493]. Сталин в письме от 17 января 1930 г. поддержал идею «издать ряд популярных сборников о “Гражданской войне” с привлечением к делу А. Толстого и других худож- ников пера» [12, с. 175]. После этого А.Н. Толстой был привлечен к сотруд- ничеству редакцией «Истории Гражданской войны в СССР», и перед ним открылись архивы, в том числе с документами белых. О том, что создание художественных произведений в рамках проекта «Истории Гражданской войны в СССР» преследовало политические задачи, сегодня известно из опубликованных документов [1, с. 15–160; 11, с. 497–498]. Письма Горького по работе редакции «История Гражданской войны в СССР» свидетельствуют, что один из руководителей обороны Царицына нарком обороны К.Е. Ворошилов высказал пожелание о создании художе- ственного произведения, посвященного этому историческому событию. В письме Горького К.Е. Ворошилову от 29 апреля 1935 г. писатель инфор- мировал наркома о том, что за такую работу взялся А.Н. Толстой, а истори- ческим консультантом согласился выступить будущий академик И.И. Минц [1, с. 152]. Горький же договорился о встрече Толстого и Минца с Вороши- ловым, так как «без указаний руководителей и активных участников трудно создать богатую, полную пафоса, историю борьбы за Царицын. А хотелось бы создать большую вещь!» [1, с. 152]. Работа над повестью по заданию редакции «Истории Гражданской войны в СССР» предполагала высокую степень документальности про- изведения и сравнительную ограниченность художественного вымысла. А.Н. Толстой ввел в повесть вымышленных героев из рядовых участников обороны, но руководители обороны были сохранены писателем как исто- рические фигуры либо упоминались под несколько измененными фами- лиями. Под своей фамилией в повести фигурировал и замаскированный враг — тайный агент белых генерал Носович. С июля 1934 г. А.Н. Толстой для работы над повестью начал полу- чать документы из редакции «Истории Гражданской войны в СССР». Сре- ди них были и материалы о деятельности белого агента в Красной армии начальника штаба Северо-Кавказского военного округа бывшего генерала А.Л. Носовича. Об этом свидетельствует знание А.Н. Толстым ряда деталей Текстология. Источниковедение. Публикации / А.В. Ганин 399 работы белого подпольщика, а также имен его соратников. Среди послед- них не только А.Н. Ковалевский и В.П. Чебышев, но даже С.М. Кремков, П.Я. Лохматов, Л.С. Садковский и Н.И. Сухотин. То есть практически все, кто на самом деле в Царицыне помогал Носовичу. Все они фигурировали и в докладе Носовича белому командованию [9]. Кремков был выведен А.Н. Толстым в повести под фамилией Крем- нев. Реальный Кремков служил в РККА, был арестован в начале 1930‑х гг., затем помилован, покончил с собой в 1935 г. Он был другом маршала М.Н. Тухачевского, писателем и поэтом. Возможно, А.Н. Толстой неверно прочитал фамилию Кремкова в докладе либо не захотел его компромети- ровать. Кроме того, А.Н. Толстой предпочел объявить всех подпольщи- ков, кроме Носовича, расстрелянными непосредственно летом 1918 г. [13, с. 684]. Таким образом, оказались искажены события и нарушена последо- вательность того, что происходило на самом деле. А.Н. Толстой ознакомился с кратким докладом самого Носовича бе- лому командованию. Одна из копий документа как раз хранилась в редак- ции многотомного труда «История Гражданской войны в СССР»2. Более того, в личном архиве писателя имелись присланные ему автором воспо- минания большевика М.П. Батова о заговоре инженера Н.П. Алексеева в Царицыне. В этих воспоминаниях широко цитировался доклад Носовича, а сам текст цитат испещрен подчеркиваниями и пометами, принадлежав- шими А.Н. Толстому3. Встречался А.Н. Толстой и с участниками событий, включая С.М. Буденного и К.Е. Ворошилова, летом 1936 г. побывал на ме- стах боев в Сталинграде. Таким образом, работа А.Н. Толстого приобрела некоторые черты самостоятельного исследования, хотя и в сугубо офици- озном русле партийной идеологии. Свою работу автор охарактеризовал как попытку «обработки точного исторического материала художественными средствами» [13, с. 725]. Нет ничего удивительного, что образ Носовича в повести выглядит отталкивающе. Знакомство читателей с ним автор начинает с примечатель- ного диалога Носовича и его соратника полковника В.П. Чебышева в поезде 2 Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 71. Оп. 34. Д. 544. Л. 108–122. 3 Отдел рукописей Института мировой литературы им. А.М. Горького. Ф. 43. Оп. 1. Д. 173. Л. 1–18. Studia Litterarum /2021 том 6, № 3 400 Харьков — Москва. Их встреча на харьковском вокзале перед отъездом в Москву — реальный исторический факт, зафиксированный в эмигрантских воспоминаниях Носовича4. При этом в докладе Носовича белым говори- лось о встрече офицеров уже в поезде. Такая деталь свидетельствует о том, что именно доклад Носовича послужил источником вдохновения А.Н. Тол- стого. Открывается диалог портретной зарисовкой Носовича: «В “окоп- ной”, с оборванными крючками, шинели, в солдатском картузишке с крас- ной ленточкой, — худой, с узким, когда-то холеным, давно не бритым ли- цом, испорченным выражением брезгливости и преодоленного унижения. Это был генерал-майор Носович» [13, с. 463]. Сразу создается однозначный образ врага — неопрятного, высокомерного, двуличного и озлобленного че- ловека, потерявшего прежний статус, униженного и готового за это мстить. Практически каждое упоминание Носовича в повести несет негатив- ный посыл. Характерны эпитеты, которые добавляет автор к таким упоми- наниям. Например, «Носович, судорожно затягиваясь папиросой, со злой усмешкой рассказывал…» [13, с. 463]. Разговор Носовича с его сотрудником бывшим полковником Чебы- шевым переполнен ненавистью к революции: — Родина. Извольте полюбоваться. Святыня! — сказал Носович. — Этот российский народец на свободе нужно завоевать так, как его завоевывал Чингиз-хан… Саботаж, мелкая подрывная работа разных социал-демокра- тов — это только трусливые укусы. Этим их не проймешь… Нужна армия — маленькая, отлично снабженная, хорошо подобранная, способная легко ма- неврировать и наносить молниеносные удары… Материала — достаточно из двухсоттысячного офицерского корпуса… [13, с. 463]. А.Н. Толстой не преминул подчеркнуть связь подвергнутого остра- кизму в СССР вождя Красной армии Л.Д. Троцкого с ярым врагом Совет- ской власти Носовичем вкупе с очевидным презрением генерала к наркому. Аналогично и отношение Носовича к русскому народу. В последнем случае А.Н. Толстой в художественной форме оказался довольно точен: Носович 4 BDIC. F. Nossovitch. F Δ rés 843. Box 1. (1) (7) (1). Носович А.Л. Шесть месяцев среди врагов России. Кн. 3. Ч. 1. Гл. 6. С. 37. Текстология. Источниковедение. Публикации / А.В. Ганин 401 действительно презирал простой народ. Чего стоит его признание из на- писанных генералом впоследствии воспоминаний: «Я увидел, что Родины не существует, что кучка наглецов орудует всем, а десятки миллионов, нет, свыше ста миллионов баранов позволяют себя стричь» [5, с. 193]. В дальнейшем диалоге о прогерманских взглядах будущего донско- го атамана П.Н. Краснова заметна ограниченность владения А.Н. Толстого исторической фактурой. Весной 1918 г. Носович не мог встречаться с бу- дущим донским атаманом П.Н. Красновым, скрывавшимся на Дону. Кроме того, Краснов не был столь известен широким массам офицерства, чтобы говорить о нем до избрания его атаманом. Не было известно и о его прогер- манской ориентации. А.Н. Толстой пытался показать Носовича прагматичным и жестоким циником, не жалеющим ради достижения намеченных целей ни чужих, ни своих. Например, он считал благом самоубийство близкого ему по взглядам донского атамана А.М. Каледина. В целом реалистично А.Н. Толстой описал внутренние переживания Носовича — захват власти, по выражению писате- ля, «чернью», гибель армии, гибель личной карьеры [13, с. 464]. Но далее А.Н. Толстой приписал Носовичу несвойственные ему вос- торги атаманом П.Н. Красновым и его прогерманской ориентацией [13, с. 464]. Однако реальный Носович был ярым противником германской ориентации белых и, наоборот, выступал за верность союзникам России по Антанте. После этого завязался невозможный с исторической точки зрения спор о том, какая из антибольшевистских армий являлась здоровым обра- зованием — Добровольческая или казачья. На самом же деле в начале апре- ля 1918 г. следовавшие с Украины офицеры не могли вести разговоров ни о будущем атамане Краснове и его будущей германской ориентации, ни о будущей казачьей армии на Дону. А.Н. Толстой утверждал, что Носович и Чебышев ехали в Москву «по телеграфному вызову Троцкого» [13, с. 465]. Таким образом, у читате- лей не должно было оставаться сомнений, кто являлся истинным виновни- ком проникновения врагов в Красную армию. Разумеется, по прибытии в столицу Носович явился именно к Л.Д. Троцкому. На самом деле он беседо- вал с военным руководителем Высшего военного совета М.Д. Бонч-Бруеви- чем. Читавший доклад Носовича А.Н. Толстой знал об этом, но М.Д. Бонч-Бруевич в период написания повести не считался скомпрометированной Studia Litterarum /2021 том 6, № 3 402 фигурой, поэтому упоминать о нем в связи с Носовичем было нежелательно и с политической точки зрения бессмысленно. А.Н. Толстой приоткрыл перед читателями картину нелегальной антисоветской работы Носовича. Так, Носович встретился со знаменитым эсером-террористом Б.В. Савинковым, руководившим подпольной органи- зацией в Москве [13, с. 466]. А.Н. Толстой достаточно точно охарактери- зовал сложности взаимоотношений Б.В. Савинкова и белых, известные на сегодня по документам [14]. Сам Б.В. Савинков впоследствии отметил, что у белых на Юге России «встретил отношение полувраждебное» [8, с. 68]. Один из вождей Белого движения на Юге России генерал М.В. Алексеев, по свидетельству дочери, отзывался о Б.В. Савинкове как об убийце, говоря, что «нет разницы между убийцей на большой дороге и политическим» [7, с. 648]. Из диалога Носовича и Савинкова читатель узнавал о получении Носовичем от Троцкого важного назначения на пост начальника штаба Северо-Кавказского военного округа. Полученное назначение давало воз- можность организовать в Царицыне восстание, чтобы оторвать от центра Советской России приволжский хлебный район, что стало бы смертельным ударом по большевикам. Л.Д. Троцкий был представлен чуть ли не союзником белых подполь- щиков. Носович заявил Савинкову: «С Троцким я только что беседовал… Он произвел на меня крайне выгодное впечатление: несколько раз во время беседы он оговорился и преподнес мне — “господин генерал”… Я тоже не остался в долгу и ввернул ему разок — “ваше превосходительство”… С ним нам легко будет работать…» [13, с. 467]. Надо ли пояснять, что подобные пассажи А.Н. Толстого не имели ничего общего с действительностью и яв- лялись неприкрытой антитроцкистской пропагандой. Последующие упоминания Носовича относятся уже к его службе в Царицыне. А.Н. Толстой подробно рисует сцену празднования именин Но- совича в присутствии председателя царицынского совета С.К. Москалева, решившего «прощупать» настроения прибывших в город военспецов. Под фамилией Москалева А.Н. Толстой изобразил старого большевика С.К. Ми- нина. По сюжету повести Носовичу удалось его ввести в заблуждение отно- сительно своей добросовестности [13, с. 600]. На именинах присутствовал и военрук округа бывший генерал А.Е. Снесарев. От А.Н. Толстого не укрылся Текстология. Источниковедение. Публикации / А.В. Ганин 403 определенный демократизм взглядов А.Е. Снесарева, хотя писатель обра- тил внимание и на колебания военспеца. По сюжету повести Носовичу не удалось завербовать Снесарева в подпольную организацию [13, с. 598]. То, что Снесарев не был вовлечен в работу подполья, соответствовало реально- му развитию событий [4]. Примечательна зарисовка встречи приехавшего в Царицын Сталина с Носовичем на вокзале. Тогда между ними возник абсурдный спор о том, что важнее для победы — хорошее вооружение или политическая подго- товка [13, с. 609]. С самого знакомства двух героев повести А.Н. Толстой представил их отношения как конфронтацию. Далее перед читателем проходит череда вредительских действий бе- лого агента: вот он отказал командиру красных казаков Парамону Кудрову (под этим именем в повести выведен реальный человек — казак-партизан П.С. Куркин, ездивший с А.Н. Толстым по местам боев) в боеприпасах [13, с. 643], а вот они с бывшим полковником Ковалевским обманывают Ста- лина по вопросу численности войск, когда обстановка на фронте с каждым днем все критичнее [13, с. 655]. Следующая сцена с Носовичем призвана усилить неприятное впечат- ление. Оборона Царицына в катастрофическом состоянии, а штаб округа решил искупаться в Волге и позагорать [13, с. 666–667]. Белые подполь- щики ждали инженера Алексеева — еще одну реальную историческую фи- гуру. Но в действительности такая встреча была невозможна по причинам конспирации. А.Н. Толстой изложил свое понимание сути подпольной работы Носовича: «Не хотелось рассказывать о сложной системе бумажной воло- киты и склоки, которую он проводил в штабах и на фронте. Иногда ловко продуманная фраза в исходящей бумажке натравливала один штаб на дру- гой, вызывала бурю возмущения, парализовала работу или, как он любил повторять: “Удачное слово может наделать больше вреда, чем хороший обстрел из шестидюймовых гаубиц…” Он не ответил еще и потому, что Че- бышев был отчасти прав. Директивы, полученные Носовичем в Москве от Савинкова и на другой день от советника посольства одной из вели- ких держав, “питавшей, несмотря на все испытания, сердечные чувства к русскому народу”, — директивы эти не были им выполнены полностью. Может быть, он слишком устал от борьбы, может быть, просто трусил?» Studia Litterarum /2021 том 6, № 3 404 [13, с. 668]. В какой-то степени это описание соответствовало реальному характеру работы Носовича, интриговавшего между различными коман- дирами и делавшего упор на слепое соблюдение существовавших правил, вопреки реальности. Последующие упоминания Носовича уже относятся к событиям его отстранения от должности и ареста. А.Н. Толстой отметил, что белые подпольщики, арестованные по приказу Сталина, были допрошены и рас- стреляны, Носовича же спас Л.Д. Троцкий [13, с. 684]. Такое утверждение было значительной натяжкой, обусловленной идеологией борьбы с троц- кизмом. Реальный Носович вспоминал, что его спасло прибытие предста- вителей Высшей военной инспекции и то, что «благодаря телеграммам Подвойского и Троцкого» его отправили из Царицына в Балашов на до- прос и расследование5, а там уже удалось освободиться [3]. Как в реальной истории, так и в повести Носович продолжил свою вредительскую рабо- ту, а затем бежал к белым «и представил Деникину свои объяснения» [13, с. 684]. Таким образом, А.Н. Толстой прямо указал на факт своего знаком- ства с докладом Носовича белому командованию. Завершалась повесть победной телеграммой Сталина о продолжении наступления советских войск под Царицыном. Действия Носовича в повести «Хлеб» базируются на описании собы- тий самим белым подпольщиком. Однако объективно изложить историю обороны Царицына, пусть и в художественной форме, А.Н. Толстой не мог. В этом случае ему пришлось бы упомянуть о том, что в качестве агента про- тивника Носович разоблачен не был, а лишь отстранен и арестован, наряду с другими бывшими офицерами. Тотальная сталинская подозрительность и недоверие к «бывшим» привели к дезорганизации работы штаба Севе- ро-Кавказского военного округа. В результате была парализована актив- ность не только белых подпольщиков, но и ряда добросовестных работни- ков. При объективном подходе А.Н. Толстому пришлось бы написать и о том, что председатель Высшего военного совета Л.Д. Троцкий вовсе не был ни врагом Советской власти, ни предателем, целенаправленно назначав- шим на ответственные посты заведомых врагов. Не знать этого А.Н. Тол- стой как современник событий не мог. По существу, писатель принял уча- 5 BDIC. F. Nossovitch. F Δ rés 843. Box 1. (1) (9). Носович А.Л. Шесть месяцев среди вра- гов. С. 15–16. Текстология. Источниковедение. Публикации / А.В. Ганин 405 стие в фальсификации истории, осуществлявшейся властями СССР в то время, чем способствовал укреплению культа личности Сталина. И образ врага — коварного и хитрого генерала Носовича, обезвреженного мудрым вождем, — служил тем же задачам.
1 Bystrova, O.V., Zakruzhnaya, Z.S., Moskovskaya, D.S. “‘Istoriia Grazhdanskoi voiny’: izdatel’skii proekt epokhi rekonstruktsii” [“The History of the Civil War”: a Publishing Project of the Era of Reconstruction”]. Istoriografiia Grazhdanskoi voiny v Rossii. Issledovaniia i publikatsii arkhivnykh materialov [Historiography of the Civil War in Russia. Research and Publication of Archival Materials]. Moscow, IWL RAS Publ., 2018, pp. 15–160. (In Russ.)
2 Vorontsova, G.N. “Tekstologicheskie printsipy izdaniia” [“Textological Principles of Publishing”]. Tolstoi, A.N. Khozhdenie po mukam [The Road to Calvary]. Moscow, Nauka Publ., 2012, pp. 400–411. (In Russ.)
3 Ganin, A.V. “Arest i osvobozhdenie sotrudnikov shtaba Severo-Kavkazskogo voennogo okruga v avguste 1918 g.” [“Arrest and Release of Staff of the Headquarters of the North Caucasus Military District in August 1918”]. Zhurnal rossiiskikh i vostochnoevropeiskikh istoricheskikh issledovanii, no. 3 (10), 2017, pp. 32–51. (In Russ.)
4 Ganin, A.V. “Voennyi rukovoditel’ Severo-Kavkazskogo voennogo okruga A.E. Snesarev i voennye spetsialisty Krasnoi armii v 1918 g.: po materialam lichnogo arkhiva belogo agenta A.L. Nosovicha” [“Military Leader of the North Caucasian Military District A.E. Snesarev and Military Specialists of the Red Army in 1918: Based on Materials from the Personal Archive of the White Army Agent A.L. Nosovich”]. Grazhdanskaia voina v Rossii: vzgliad cherez 100 let. Problemy istorii i istoriografii [The Civil War in Russia: a Look after 100 Years. Problems of History and Historiography]. St. Petersburg, SPbGETU “LETI” Publ., 2018, pp. 253–276. (In Russ.)
5 Ganin, A.V. “‘Shest’ mesiatsev sredi vragov’ Anatoliia Nosovicha” [“‘Six Months among Enemies’ by Anatoly Nosovich”]. Zhurnal rossiiskikh i vostochnoevropeiskikh istoricheskikh issledovanii, no. 4 (19), 2019, pp. 138–213. DOI: 10.24411/2409-1413-2019-10048 (In Russ.)
6 Sherman, I.L. Sovetskaia istoriografiia Grazhdanskoi voiny v SSSR (1920–1931) [Soviet Historiography of the Civil War in the USSR (1920–1931)]. Kharkov, Har’kov State A.M. Gor’ky University Publ., 1964. 340 p. (In Russ.)