Studia Litterarum

Среди произведений Оскара Уайльда одними из самых популярных и пе-
реиздаваемых в России в первые десятилетия XX в. были сказки1. Впервые
на русском языке некоторые из них появились уже в 1898 г., на протяжении
следующих двадцати лет большинство сказок переиздавалось более десяти
раз в самых разных форматах и переводах2. Среди писателей символист-
ского круга известными переводчиками сказок Уайльда были М.Ф. Лики-
ардопуло и А.П. Печковский3. Однако был и еще один поэт, переводчик, те-
оретик и критик русского символизма, для которого эта часть творческого
наследия английского писателя имела особое значение — это Лев Львович
Кобылинский (1879–1947), известный под псевдонимом Эллис.
В литературно-критических работах Эллиса Уайльд представляется
как один из наследников романтической традиции и выдающихся предше-
ственников русских символистов. В статье «Культура и символизм» (1909)
Эллис связывает творчество Уайльда с современным интересом к Гейне:
«…после Верлена еще раз полюбили мы Фета, и лишь после О. Уайльда ста-
ли догадываться, почему так прекрасен был Генрих Гейне, всюду находя
только одно противоречие» [28, с. 155]. Особого внимания в контексте пре-
1 Список вышедших на русском языке произведений Уайльда см.: [8].
2 В 1898 г. в журнале «Детский отдых» были напечатаны сказки «Преданный друг» и
«Счастливый принц». Сведения о русских переводах сказок Уайльда см.: [8, с. 74–85].
3 О рецепции творчества Уайльда в России см.: [10]. Михаил Федорович Ликиардопуло
(1883–1925) — журналист, переводчик, литературный критик, секретарь журнала «Весы»;
один из главных знатоков и пропагандистов творчества О. Уайльда в России. Подробнее о
нем см.: [9; 5, с. 167–178]. В переводе и под редакцией Ликиардопуло были опубликованы
отдельные сказки и целые сборники, неоднократно переиздававшиеся впоследствии: [20; 21;
24]. Александр Петрович Печковский (?–1944) — член кружка «аргонавтов», переводчик,
издатель. В 1914 г. в его переводе была опубликована книга сказок Уайльда: [23].
Мировая литература / Е.А. Глуховская
59
емственности символизма и романтизма, по мнению Эллиса, заслуживают
именно «сказки» Уайльда: «…в наши дни старые заветы романтизма стали
новыми обетами символизма. Это одинаково сказалось в “Лоэнгрине” и еще
раньше в “Моряке-скитальце” Вагнера, в “театре” Матерлинка, в “сказках”
Уайльда, в лирике Александра Блока, в первых стихах Бальмонта, в Эдга-
ре По, в Вэрлене» [30, с. 282]. В поэзии Эллиса имя английского писателя
встречается лишь однажды: в книгу “Stigmata” (1911) был включен перевод
«На “Vita Nova” Данте. Из О. Уайльда»4 [29, с. 129]. Однако влияние уайль-
довских сказок на творчество Эллиса гораздо более значительно.
В «Воспоминаниях» Анастасии Цветаевой, с которой, так же как и с
ее сестрой Мариной, Эллис был дружен в 1909–1911 гг., приводится приме-
чательный разговор юной Анастасии с Лидией Тамбурер5. Из него следует,
что Эллис написал стихотворную пьесу для детей по мотивам сказки Уайль-
да «Великан-эгоист» и подготовил ее постановку на вечере в доме коллек-
ционера С.И. Щукина:
Лев Львович перевел стихами «Сад Великана». Пьесу будут играть
дети в доме Щукина — у которого картинная галерея. И он хочет, чтобы вы,
Ася, тоже играли там роль одного из цветков. Ах, это будет чýдно! — говорила
Драконна6. — Вам папа велит сшить такой замечательный, — с начинающим-
ся уже сомнением, — наряд? цветка? такой — из лепестков! — Вдруг, на миг,
умиляясь: — И вы сами будете — как лепесток! и будете декламировать стихи
Эллиса! То есть Уайльда! — И, только достигнув апогея умиления, из него — в
недоверие: — И потом эти самые дети будут танцевать! Это, наверное, будет
замечательно? Что? Ася, не хотите играть роль цветка? Ну, это я вам скажу!..
Берите вот эту помадку, розовую!
Эллис пришел дать мне учить роль Красного мака, это было очень
легко, но с костюмом мака как-то не получалось, и я стеснялась, и не очень
хотелось, и было неловко говорить о шитье наряда папе, и я боялась, что по-
зовут на репетицию, и я медлила, и как-то вышло, что меня заменили другой
девочкой, мне было немного грустно и чего-то стыдно — за жизнь… Я была у
4 Об эволюции планов по изданию этого стихотворения см: [1, с. 193–194].
5 Лидия Александровна Тамбурер (1840 — ок. 1940) — зубной врач, близкий друг семьи
Цветаевых, именно она, согласно воспоминаниям А. Цветаевой, познакомила юных сестер
Цветаевых с Эллисом. Подробнее о Тамбурер см.: [25, с. 378–381; 12, с. 71–72].
6 Домашнее прозвище Л.А. Тамбурер в семье Цветаевых.
Studia Litterarum /2021 том 6, № 3
60
Щукина на вечере. Эллис — был окружен детьми, среди высоты зеркал, окон,
потолков, блеска паркетов, анфилады комнат. Было много людей, волшеб-
ные угощенья, тонкие голоса цветов — и моя радость, что я не с ними. Эллис
подвел меня к высокой синеглазой даме, это была Мария Ивановна Сизова7.
Сердце билось — это же «Беатриче Эллиса», Девушка в белом его сказок, я
давно уже поклоняюсь ей… (Я по сказкам Эллиса «Девочка в черном, Девочка
с оленьими рогами».) В тот год я носила желтый топазовый крестик на тем-
но-синем (почти черном) платье [25, с. 429].
Эти воспоминания свидетельствуют об еще одной важной составля-
ющей литературного творчества Эллиса — написании детских пьес и уча-
стии в их постановках8. Упоминание М.И. Сизовой как «Девушки в белом»
эллисовских сказок отсылает к единственной сохранившейся полностью
пьесе Эллиса для детей «Канатный плясун», посвященной Анастасии Цве-
таевой [27, с. 350–369]. Среди действующих лиц пьесы есть «Девушка в бе-
лом», роль которой предназначалась Сизовой. Согласно письму Эллиса Си-
зовой, на квартире у К.К. Метнера, брата Э.К. Метнера, 26 февраля 1909 г.
планировалось чтение «Канатного плясуна»9. К началу 1909 г., вероятно,
относится и описываемый А. Цветаевой вечер в доме Щукина с представле-
нием «Сада Великана».
Сказка О. Уайльда “The Selfish Giant” была опубликована в 1888 г.
в составе сборника “The Happy Prince and Other Tales”. На русском языке
под названием «Великан-эгоист» впервые появилась в собрании сочинений
Уайльда в 1906 г. [22, с. 41–48]. До 1917 г. под разными названиями («Злой
великан», «Эгоистичный великан», «Великан», «Себялюбивый великан»)
и в разных переводах публиковалась более десяти раз10. Как следует из вос-
поминаний А. Цветаевой, Эллис расширил систему персонажей сказки и до-
писал новые роли, особое внимание уделив символическому изображению
мира природы.
7 Мария Ивановна Сизова (1889–1969) — теософка, антропософка, писательница, близ-
кая подруга Эллиса. Подробнее об отношении к ней Эллиса см.: [2].
8 Магнус Юнггрен связывает интерес Эллиса к теме детства с непростой обстановкой в
семье Эллиса и его сложным отношением к отцу (Эллис был внебрачным сыном литературо-
веда и педагога Л.Л. Поливанова): [14, с. 70–71].
9 Подробнее см.: [16, s. 175, Anm. 15.]
10 Подробнее см.: [8, с. 80–81].
Мировая литература / Е.А. Глуховская
61
Пьеса «Сад Великана» имела для Эллиса особое значение, на что ука-
зывает полемика, разгоревшаяся осенью 1909 г. между Э. Метнером, А. Бе-
лым и Эллисом. В это время велась организационная работа по созданию
книгоиздательства, обсуждалась программа, потенциальные участники и
планы будущего «Мусагета»11. Эллис с самого начала рассматривался как
один из трех (наряду с Метнером и Белым) ближайших сотрудников изда-
тельства, при этом его отношения с А. Белым в это время находились в кри-
зисе12. Планы Эллиса по изданию в «Мусагете» своих произведений были
восприняты А. Белым скептически, особенно идея опубликовать детскую
пьесу: «С первых дней Эллис всем объявлял, что мы (?) печатаем полное
собр<ание> сочинений его Бодлера, его “Сад Великана” (пьеса для детей!),
еще какую-то книгу; все эти дни он палец о палец не двинул, зная, что я, Кисе-
лев, Кожебаткин и Петровский по 5 часов в день занимаемся очень скучны-
ми мелочами…» [17, с. 712]. Эти же претензии А. Белый повторил и в письме
к самому Эллису13, на что получил ответ: «“Сад Великана” я включил в про-
спект вообще (не на 1 год во всяком случае) и предположительно»14. Таким
образом, перевод из Уайльда рассматривался Эллисом как один из важных
текстов, публикация которого в «Мусагете» была принципиальна, однако
11 Подробнее см. в переписке А. Белого и Э. Метнера: [17, с. 660–711].
12 Разногласия А. Белого с Эллисом возникли после скандала с Эллисом в Румянцевском
музее (подробнее об инциденте см.: [4]). Из письма А. Белого Метнеру от 7 сентября 1909 г.:
«…нравственная интимность с Эллисом у меня лично прервана из-за музейской истории,
хотя лично все так же его люблю. Верьте, что это неспроста; конечно, история в Музее есть
извращенное, “мерзостное” толкование факта рассеянности и хулиганства, но… в связи с
Музеем, в связи с ложью его и спутанностью аргументов, в связи с рядом мною обнаружен-
ных мелочей (ради его я просто на время стал “суд<ебным> следователем”) я понял: у него
неряшество, граничащее с преступностью, неряшество, корни которого уже не только в
забитости, а в нравствен<ной> расшатанности: и вместе с тем мне совершенно ясно: у него
инстинктивная, бессознательная, чисто звериная хитрость, жадность, могущие выразить-
ся вплоть до… интриганства» [17, с. 711]. Согласно письмам Эллиса, А. Белый заподозрил
Эллиса в сознательном замалчивании случившейся несколько лет назад похожей истории в
библиотеке. Подробности ее известны лишь частично: вероятно, будучи студентом, Эллис
унес из библиотеки какой-то экономический указатель, но благодаря посредничеству эконо-
миста, приват-доцента Московского университета В.Э. Дена официального разбирательства
не последовало. Подробнее см.: НИОР РГБ. Ф. 25. К. 25. Ед. хр. 31. Л. 10.
13 Из письма А. Белого Эллису от 23 сентября: «Сначала причины моральные: еще
неизвестно, на сколько сумм можно рассчитывать, а ты уже предполагаешь перевод Бодлэра
весь в нашем издательстве и в этом смысле заявляешь в предисловии о том, что “мы” (это
двусмысленно) издаем: далее включаешь в проспект уже “Сад Великана” и пр.» (ОР ГМИИ.
Ф. 36. № 479. Л. 1).
14 НИОР РГБ. Ф. 25. К. 25. Ед. 31. Л. 23.
Studia Litterarum /2021 том 6, № 3
62
под давлением А. Белого и в силу объективных обстоятельств Эллису при-
шлось от этой идеи отказаться.
Вскоре Эллис вновь предпринял попытку опубликовать «Сад Вели-
кана». Из письма С. Дурылина Эллису от конца декабря 1910 г. следует, что
Дурылин выступил посредником между Эллисом и А. Печковским, имев-
шим возможность опубликовать несколько текстов Эллиса, в том числе
«Сад Великана». С. Дурылин сообщал: «Я во вторник передал Печковско-
му пьесу Вашу и переводы. <…> О “Саде Великана” он (Печковский. — Е.Г.)
не сказал ничего определенного, и тоже хотел написать Вам. Так и не уда-
лось мне сразу устроить дело и добыть Вам денариев»15 [6, с. 154].
Вновь пьеса упоминается уже в письмах Эллиса Метнеру из Герма-
нии в конце 1911 г.16 В письме от конца ноября Эллис заявляет, что кроме
книги стихов «Гобелены» он работает над книгой детских пьес17. А чуть
позже среди рукописей, которые он обязуется предоставить в «Мусагет» к
октябрю 1912, Эллис уточнял:
Пьесы и мистерии для интимного детского театра
1) Сад Великана (драма, сказка)
2) Смерть арлекина18
3) Менует (пантомима)
4) Фея <нрзб> (сказка-мистерия)
5) Рождеств. ночь (мистерия)
6) Дети-крестоносцы (мистерия)19.
15 Письмо датируется Г.В. Нефедьевым на основании содержания и ряда косвенных
свидетельств [6, с. 154, прим. 1]. Письмо представляет собой подробный рассказ С. Дурылина
о детстве и начинается словами: «Я скажу Вам о себе ребенке, что помню, о своем отрочестве
и ранней юности и о последних годах» [6, с. 146]. Из них следует, что рассказать о ранних
годах своей жизни С. Дурылина попросил Эллис, для которого в это время тема детства
была очень актуальна. Печковский, как отмечает А.Л. Соболев, вероятно, был совладельцем
торгового дома «А.П. Печковский, П.А. Буланже и Кº», в типографии которого были отпеча-
таны, в частности, первые номера журнала «Перевал» [11, p. 696].
16 Эллис уехал в Германию в сентябре 1911 г. на курс лекций Р. Штейнера и в Россию
больше не вернулся. Подробнее о заграничном периоде жизни Эллиса см.: [15; 16].
17 «Кроме того после “Гобеленов” я делаю книгу детских пьес» (НИОР РГБ Ф. 167.
Карт. 7. Ед. хр. 43. Л. 1 об.). «Гобелены» — первоначальное название книги стихов Эллиса
«Арго» (1914).
18 Под названием «Смерть арлекина», возможно, подразумевалась пьеса «Канатный
плясун».
19 НИОР РГБ. Ф. 167. Карт. 7. Ед. хр. 45. Л. 3.
Мировая литература / Е.А. Глуховская
63
Публикация «Сада Великана» не состоялась, а текст пьесы, по-види-
мому, не сохранился. Однако увлечение творчеством Уайльда и работа над
переводом «Сада Великана» нашли отражение в более поздних произведе-
ниях Эллиса.
В апреле 1914 г. вышла вторая поэтическая книга Эллиса «Арго»20
[26]. Она включила две книги стихов («Арго» и «Забытые обеты») и по-
эму («Мария»). В наборной рукописи указывалось время создания боль-
шинства частей книги: поэма «Мария» была написана в 1912 г.; книга
«Забытые обеты» датировалась автором 1912–1913 гг. «Арго» состояла из
трех частей, две из которых также имели датировки в наборной рукописи:
«Голубой цветок» — 1906–1911, «Гобелены» — 1909–1910. Единственный
раздел, который не имел указаний на время написания, — первый раздел
«Арго» — «Табакерка с музыкой». По заглавиям, посвящениям и авторским
подзаголовкам к отдельным текстам можно предположить, что работа над
этой частью заканчивалась в конце 1911 — начале 1912 г., т. е. параллельно с
развитием планов по созданию сборника детских пьес21.
В предисловии к книге Эллис представлял три ее части как три пути,
ведущие «к пути единственному и незыблемому», «несбывшиеся мечты о
новом превращаются в восстановление забытых обетов, ибо без исправле-
ния нарушенного, без возврата к оставленному нет пути вперед, пока утра-
ченный Рай позади нас» [26, с. IX]. Отголоском этого Рая, по мысли Эллиса,
является мир детства, в котором поэт и ищет спасения: «Современному по-
эту, все еще ревниво стремящемуся остаться только поэтом, но уже властно
увлеченному потоком всеразрушения, потрясенному и ужаснувшемуся до
конца, столь естественно отдаться голосам детства, этого малого утрачен-
ного Рая — призракам, снам и сказкам, которым не дано повториться ни-
когда» [26, с. IX]. В «Табакерке с музыкой» как раз представлен мир детства.
Раздел включил 27 стихотворений, в которых образы детства соседствуют с
мотивами смерти и тоски по утраченному Раю. Одиннадцать стихотворений
имеют посвящения, адресаты которых — дети друзей и знакомых Эллиса:
Шура Коваленский, Наташа Конюс, Анастасия и Марина Цветаевы, Андрей
и Леонид Сабуровы, Шура Астров22.
20 Подробнее об истории создания книги см.: [3].
21 Об особенностях поэтики первого раздела «Арго» см.: [2, с. 122].
22 Александр Викторович Коваленский (1897–1965) — поэт, переводчик, детский писа-
тель, троюродный брат А. Блока. Его отец — Виктор Михайлович Коваленский (?–1924) —
Studia Litterarum /2021 том 6, № 3
64
Понять особенности поэтики «Табакерки с музыкой» помогает пись-
мо Эллиса из архива М. Сизовой. В нем речь идет о роли «Стрекозы», кото-
рую адресат письма должна была сыграть в пьесе Эллиса:
Милая Стрекоза!
Посылаю тебе твою новую роль, для к-рой В.И. Астров уже пишет
музыку23. Однако музыка едва ли будет готова раньше 3 янв<аря> (т. е. дня
репетиции), поэтому тебе придется на ближайшей репетиции говорить роль
без музыки. Но несмотря на это ты должна выучить ее твердо и ясно, медлен-
но ее декламировать. Может быть, я успею быть у вас до 3 янв<аря> и тогда
сам тебе многое покажу. А пока обратись к маме и Марии Ивановне.
Пока прощай
Эллис24.
Дата написания письма и название пьесы неизвестны, но примечате-
лен приложенный к письму стихотворный текст роли:
Стрекоза (говорит после Мотылька)
Мне Богом даны не руль и не парус,
А два удлиненных и острых весла,
Те весла блестящи, как хрупкий стеклярус,
Те весла прозрачней слюды и стекла.
был математиком, приват-доцентом Московского университета. Подробнее об А.В. Кова-
ленском см.: [13; 18]. Наталия Львовна Конюс (в замужестве Катуар; 1900–1974) — дочь
Надежды Афанасьевны Миротворцевой и пианиста, профессора Московской консерватории
Льва Эдуардовича Конюса (1971–1954). В 1915 г. Надежда Афанасьевна вышла замуж за
С.И. Щукина, с 1918 г. семья жила в Париже. Андрей Александрович Сабуров (1902–1959) —
племянник Э.К. Метнера (сын его сестры Софьи); поэт, литературовед. В начале 1910-х гг.
С.Н. Дурылин был домашним учителем А. Сабурова. Подробнее о нем см.: [7; 19]. Леонид
Александрович Сабуров (?–1911) — брат Андрея Сабурова. О его смерти см. письмо Метнера
Белому от 12 сентября 1911 г.: [17, с. 220, 222]. Шура Астров — вероятно, сын одного из
братьев Астровых.
23 Владимир Иванович Астров (1872–1919) — брат П.И. Астрова и Н.И. Астрова, членов
кружка «аргонавтов» и друзей Эллиса; окончил юридический факультет Московского
университета, был избран мировым судьей города Москвы, гласным Московской городской
Думы. В 1900-е гг. в доме П.И. Астрова проходили собрания религиозно-философского
кружка («астровские среды»), организованного Эллисом.
24 НИОР РГБ. Ф. 623. Карт. 5. Ед. хр. 42. Л. 1.
Мировая литература / Е.А. Глуховская
65
Учись, человек, побеждать расстоянья
У острых стрекоз, что крылатой стрелой
Парят над водою в немолчном дрожанье,
Вонзаясь в лазурь изумрудной иглой.
Мы жаждем высот, но в свободном движенье
Нам любо помедлить над влагою миг,
Вникая в раздумье в свое отраженье,
Где омут зеркален, коварен и тих.
Мы чертим крылами стеклянное лоно,
Как зеркало чертит и режет алмаз.
Трос<т>ник, содрогаясь струною зеленой,
Лепечет и шепчет чуть слышно про нас.
Воздушные крылья о вейте, о взвейте
стрекоз перелетных на небо, туда,
Где ветер танцует, играя на флейте,
Сбирая воздушных барашков стада25.
Написанный от первого лица, этот текст оказывается схожим по
структуре со стихотворением «Снежинка» из «Табакерки с музыкой»: тот же
принцип наименования («Стрекоза»/«Снежинка»); такая же форма самоопи-
сания, построенная на многочисленных сравнениях и метафорах (ср. в сти-
хотворении «Снежинка»: «Как искры волшебные белых огней, / как четок
серебряных нить, / мы падали вниз …» [26, с. 27]; «Мы грустно порхаем над
мертвой Землей, / крылатые слезы Земли» [26, с. 27]); такой же «летучий»
центральный образ, который сначала позиционируется как единичное «Я», а
затем переходит к общему «Мы» («Я белая мушка, я пчелка небес…» — «Мы
тихо кружились, шутя и блестя…» [26, с. 27]). Это наводит на мысль, что стихотворение
«Снежинка» первоначально являлось частью стихотворной пьесы,
а посвящение Наташе Конюс позволяет предположить, что она участвовала
(а возможно, и была исполнительницей роли Снежинки) в ее постановке.
25 Там же. Л. 2–2 об.
Studia Litterarum /2021 том 6, № 3
66
При более пристальном взгляде на стихотворения раздела «Таба-
керка с музыкой» обнаруживаются и другие отсылки к театральным по-
становкам Эллиса для детей, в том числе и к уайльдовской сказке. Так,
например, одно из стихотворений называется «Девочке в розовом», что
вызывает прямую ассоциацию с «Девушкой в белом» и «Девочкой в чер-
ном» из воспоминаний А. Цветаевой. Стихотворение «Ангел ребенку»,
посвященное рано умершему племяннику Э.К. Метнера Лёне Сабурову,
имеет прямую отсылку к постановке «Сада Великана» и указание на то, что
Лёня в этой постановке участвовал: «Помнишь, вы пели: “Душа Великана, /
плача, летит к небесам!” / Горько я думал: “Ужели так рано / в путь ты
отправишься сам?”» [26, с. 24]. В этом же стихотворении в первом катрене
приводятся слова ребенка из спектакля, в которых упоминается мотылек:
«Помнишь, вы песенку жалобно пели: / “Умер у нас мотылек!”» [26, с. 24].
Стихотворение «Мотылек», помещенное в начале раздела «Табакерка с
музыкой», в этом контексте также может рассматриваться как фрагмент
из пьесы. Начатое как реплика из диалога («Посмотри, как хорош моты-
лек, / как он близок и страшно далек, / упорхнувший из Рая цветок!» [26,
с. 24]) оно затем превращается в монолог героя, обращенный к мотыльку
(«Но по-прежнему странно-далек, / ты скользишь, окрыленный челнок, /
как цветок, что уносит поток. // Что для вестника вечной весны / наши
сны и земные мечты? / Мимо, мимо проносишься ты» [26, с. 24]), и закан-
чивается описанием мистического прозрения («Кто же сможет прочесть
на земле / буквы Рая на зыбком крыле, / что затеряны в горестной мгле? //
Я сквозь слезы те знаки ловлю, / я читал их в далеком краю: / — Все мы
станем, как дети, в Раю!» [26, с. 24]). Подобно сказке Уайльда, Земля и
Небо, а также связанные с ними пространства сада-Рая (=природы) и дома
являются основными пространственными координатами в книге Эллиса.
Дети занимают пограничное состояние, маркерами чего выступают моти-
вы сна, грезы, мечты, печали. Связующими элементами между Землей и
Небом выступают образы мотылька и снежинки, лейтмотивом проходя-
щие через всю первую часть «Арго». Таким образом, раздел «Табакерка с
музыкой» сформировался под влиянием работы Эллиса над постановками
для детей, что отразилось в посвящениях, заимствовании текстов из пьес
и образно-мотивной структуре всего раздела.
Мировая литература / Е.А. Глуховская
67
В стихотворении «Декламация», посвященном брату Лёни Сабуро-
ва — Андрею, описывается ситуация, когда выступление ребенка перед зри-
телями приобретает характер мистериального действия:
Взрослые чинно садятся рядами.
«Дедушка, сядь впереди!»
Шепот тревожный пошел меж гостями,
занавес дрогнул. «Гляди!»
Там на окне, где раздвинуты шторы,
важно стоит мальчуган,
Строго в тетрадку опущены взоры,
ручка теребит карман.
«Все это сказки! — он грустно читает, —
Как же о том не тужить?
Кончилось лето, наш сад отцветает,
просто не хочется жить!»
Тайно я мыслю: «О нет, то не сказки
вижу я в этом окне!
Нет, то не сказки, коль детские глазки
тужат о той стороне!»
[26, с. 25]
Можно предположить, что именно так Эллис относился и к своим
постановкам для детей, а сказку Уайльда «Сад Великана» воспринимал как
евангельскую притчу, образец того «христианского искусства» прошлого
(романтизма), к которому должны стремиться современные поэты-симво-
листы26.
26 Ср. в трактате Эллиса “Vigilemus!” (1914): «Романтизм открывает собой этот возврат к
религии, современный символизм повторяет, углубляет, усложняет, упрочивает и возводит в
сознательное соединение художественного прозрения с религиозной символикой. <...> в наши
дни старые заветы романтизма стали новыми обетами символизма» [30, с. 281–282].