Studia Litterarum

Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 84 СРАВНЕНИЯ В РЕЧИ ПОВЕСТВОВАТЕЛЯ И ПЕРСОНАЖЕЙ КАК ТРАДИЦИОННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ СТИЛЯ ЭПИЧЕСКОГО ТЕКСТА (НА МАТЕРИАЛЕ «ЭНЕИДЫ» ВЕРГИЛИЯ) © 2022 г. А.В. Котова Санкт-Петербургский государственный университет ветеринарной медицины, Санкт-Петербург, Россия Дата поступления статьи: 07 мая 2021 г. Дата одобрения рецензентами: 22 июля 2021 г. Дата публикации: 25 сентября 2022 г. https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-3-84-109 Аннотация: В статье рассматриваются особенности функционирования сравнений в речи повествователя и персонажей в «Энеиде» Вергилия. На основе количественных данных демонстрируется взаимосвязь между характером распределения сравнений и субъектом речи, содержанием текста и развитием сюжета. Как показывает анализ, сравнения в речи повествователя служат для описания и характеристики героев, людей, богов, хтонических существ и явлений. Сравнения в речи персонажей используются в общении с тенями умерших, вещих снах, пророчествах, описании хтонических существ, а также для характеристики действий противоборствующих сторон и отдельных героев в эпизоде гибели Трои. Делается вывод о том, что характер распределения этих стилистических средств выражения в тексте «Энеиды» не случаен и следует предшествующей эпической традиции: сравнения преобладают в тех частях и эпизодах поэмы, в которых дается описание сражений и поединков, и сосредоточены они в речи повествователя, в речи персонажей их существенно меньше. Сохраняя черты преемственности с предшествующей традицией, поэма Вергилия отличается и принципиальной новизной в творческом подборе и расположении эстетических речевых элементов. Ключевые слова: римский эпос, Вергилий, «Энеида», сравнения. Информация об авторе: Анастасия Викторовна Котова — кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры иностранных языков, Санкт-Петербургский государственный университет ветеринарной медицины, ул. Черниговская, д. 5, 196084 г. Санкт-Петербург, Россия. ORCID ID: https://orcid.org/0000-0001-9871-7840 E-mail: This email address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it. Для цитирования: Котова А.В. Сравнения в речи повествователя и персонажей как традиционные элементы стиля эпического текста (на материале «Энеиды» Вергилия) // Studia Litterarum. 2022. Т. 7, № 3. С. 84–109. https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-3-84-109 Научная статья / Research Article https://elibrary.ru/HNHUAF УДК 821'01(37).0 ББК 83.3(0)323 Мировая литература / А.В. Котова 85 This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) Studia Litterarum, vol. 7, no. 3, 2022 SIMILES IN NARRATOR’S AND CHARACTERS’ SPEECH AS TRADITIONAL ELEMENTS OF EPIC STYLE (ON THE MATERIAL OF VIRGIL’S “AENEID”) © 2022. Anastasia V. Kotova Saint-Petersburg State University of Veterinary Medicine, St. Petersburg, Russia Received: May 07, 2021 Approved after reviewing: July 22, 2021 Date of publication: September 25, 2022 Abstract: The article deals with the peculiarities of the functioning of similes in narrator’s and characters’ speech in Virgil’s “Aeneid.” The author of the article demonstrates the relation between the nature of the distribution of similes and the subject of speech, the content of the text and the development of the plot on the basis of quantitative data. As the analysis shows, similes in the narrator’s speech serve to describe and characterize heroes, people, gods, chthonic creatures and phenomena. Similes in the characters’ speech are used in communication with the shadows of the dead, prophetic dreams, prophecies, descriptions of chthonic creatures, as well as for characterizing actions of the opposing sides and individual heroes in the episode of the fall of Troy. The conclusion is that the distribution of similes in the text of the “Aeneid” is not accidental and follows the previous epic tradition: similes prevail in those parts and episodes of the poem in which the description of battles and duels is given, and they are concentrated in the speech of the narrator, in the speech of the characters they are significantly fewer. While preserving the features of continuity with the previous tradition, Virgil’s poem also distinguishes by its fundamental novelty in the creative selection and arrangement of aesthetic speech elements. Кeywords: Roman epic, Virgil, “Aeneid,” similes. Information about the author: Anastasia V. Kotova, PhD in Philology, Associate Professor, Saint-Petersburg State University of Veterinary Medicine, Chernigovskaya 5, 196084 St. Petersburg, Russia. ORCID ID: https://orcid.org/0000-0001-9871-7840 E-mail: This email address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it. For citation: Kotova, A.V. “Similes in Narrator’s and Characters’ Speech as Traditional Elements of Epic Style (on the Material of Virgil’s ‘Aeneid’).” Studia Litterarum, vol. 7, no. 3, 2022, pp. 84–109. (In Russ.) https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-3-84-109 Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 86 Римские эпические поэмы имеют общие черты, что объясняется как зако- нами жанра, так и тем, что литературная традиция формировалась на осно- ве сознательной ориентации авторов на тексты предшественников. Вместе с тем каждый поэт привносил новаторские черты в формирование тех или иных художественных приемов исходя из контекста своих произведений. Характерной особенностью античных эпических поэм являются сравнения, которые используются не только для разъяснения или иллюстрации, но и выполняют различные задачи в повествовании: структурируют текст, за- медляют действие, повышают напряжение в отдельных сценах и эпизодах, характеризуют персонажей, создают внутри- и интертекстуальные ссылки и др. [33, p. 768]; таким образом, сравнения несут смысловую нагрузку, прин- ципиальную для понимания текста. В научной литературе, посвященной изучению художественного приема сравнения в античном эпосе, предметом рассмотрения является со- держательная сторона сравнений [2; 5; 23; 18], их источники [34; 41; 12; 7; 36], способы построения и ввода в текст [25; 22], функции сравнений [30; 31; 32; 14; 40; 37; 24]. При всей широте и глубине исследований эпической техники вопрос об особенностях функционирования сравнений в субъект- ной организации речи недостаточно освещен до сих пор1. Вместе с тем эта проблема имеет важное самостоятельное значение в изучении поэтической выразительности эпического произведения. 1 Исследование сравнений в речи автора и персонажей проведено только на материале «Илиады» Гомера [39]. Мировая литература / А.В. Котова 87 В настоящей статье рассматриваются особенности использования сравнений в речи повествователя и речи персонажей в «Энеиде» Вергилия2, ранее не являвшиеся предметом специального изучения. Цель исследования — на основе количественных данных выявить общие и специфические характеристики распределения сравнений в тексте поэмы, установить взаимосвязь между характером распределения сравне- ний и разновидностью речи, содержанием текста и развитием сюжета, а также сопоставить полученные результаты с особенностями распределения сравнений в текстах предшествующей эпической традиции3. В исследовании используются методы дескриптивной статистики, основанные на типологической группировке первичных данных, базовым признаком в которой является принадлежность к определенному субъекту речи. Для целей нашего исследования все сравнения, обнаруженные в по- эме, разделены на две категории в зависимости от субъекта речи: сравнения в речи повествователя и сравнения в речи персонажей; для каждого сравне- ния определен его объем. Под объемом в данном исследовании понимается количество стихотворных строк. На основании полученных данных рас- считан совокупный объем сравнений в книгах поэмы с распределением по двум субъектам речи: в речи повествователя и в речи персонажей. Поскольку все книги поэмы имеют разный объем, для корректного сопоставления результатов наблюдений были определены относительные объемы сравнений, вычисленные как частное от деления объема сравнений в книге на объем книги [16, с. 63]. Рассчитанная таким образом величина показывает, какую долю в объеме книги составляют сравнения. Произведен итоговый подсчет, т. е. определено суммарное значение удельных величин объема сравнений в полном тексте поэмы, принятое за базовый показатель (93,76). Следующим действием было рассчитано процентное содержание сравнений в речи повествователя и речи персонажей для каждой книги в общем объеме сравнений. Результаты наблюдений представлены в таблице 1 и на рис. 1. 2 В работе использовался текст «Энеиды» по изданию [44]. 3 Об особенностях использования Вергилием в «Энеиде» элементов других жанров см.: [27, p. 57–63; 28, p. 207–240]. Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 88 Таблица 1 — Объем сравнений в книгах поэмы «Энеида» Table 1 — The volume of comparisons in the books of the poem “Aeneid” Номер книги Объем книги В поэме в целом В речи повествователя В речи персонажей Абс. % в объеме книги % к итогу Абс. % в объеме книги % к итогу Абс. % в объеме книги % к итогу 1 756 47 6,22 6,63 43 5,69 6,07 4 0,53 0,56 2 804 57 7,09 7,56 – – 0,00 57 7,09 7,56 3 718 8 1,11 1,19 – – 0,00 8 1,11 1,19 4 705 60 8,51 9,08 60 8,51 9,08 – – – 5 871 69 7,92 8,45 69 7,92 8,45 – – – 6 901 61 6,77 7,22 33 3,66 3,91 28 3,11 3,31 7 817 61 7,47 7,96 59 7,22 7,70 2 0,24 0,26 8 731 54 7,39 7,88 47 6,43 6,86 7 0,96 1,02 9 818 84 10,27 10,95 84 10,27 10,95 – – – 10 908 93 10,24 10,92 93 10,24 10,92 – – – 11 915 68 7,43 7,93 68 7,43 7,93 – – – 12 952 127 13,34 14,23 127 13,34 14,23 – – – Итого 9896 789 93,76 100,00 683 80,72 86,09 106 13,04 13,91 Сравнения присутствуют во всех книгах поэмы, а их распределение между речью повествователя и речью персонажей имеет особенности, свя- занные с сюжетом и композицией произведения. Поэма состоит из 12 книг и по содержанию делится на две части: «странствия» (книги I–VI) и «битвы» (книги VII–XII), которые традиционно сопоставляются как «римская Одис- Рисунок 1 — Распределение сравнений по субъектам речи в «Энеиде» Figure 1 — Distribution of comparisons by subjects of speech in the “Aeneid” Мировая литература / А.В. Котова 89 сея» и «римская Илиада» [4, с. 130]. По нашим подсчетам, в тексте «Энеи- ды» содержится 132 сравнения, из них на книги I–VI приходится 53 сравне- ния, которые занимают 302 стиха, во второй части поэмы (книги VII–XII) странствия героя сменяются военными эпизодами в Италии, количество и объем сравнений увеличивается и составляет 79 сравнений в 487 строках. Примечательно, что характер распределения сравнений между ча- стями поэмы соответствует композиционному приему «золотого сечения»4, числовая величина которого составляет 1,618. Соотношение между коли- чеством стихов, занятых сравнениями, в первой, во второй частях поэмы и произведении в целом дают результаты, весьма близкие к его величине: Известно, что композиционные решения, основанные на принципе золотого сечения, придают произведению художественную выразитель- ность и эстетическую эмоциональность [3, с. 200]. Сейчас, конечно, трудно сказать, использовал Вергилий золотую пропорцию или действовал интуи- тивно, на основании художественного вкуса, обогащая поэму сравнениями, но очевидно, что поэт учитывал закономерности эмоциональной речи, ис- пользуя изобразительно-выразительные приемы в создании произведения. Распределение сравнений по субъектам речи в поэме имеет следую- щие характеристики: 111 сравнений занимают 683 строки в речи повество- вателя, 21 сравнение представлено в 106 строках в речи персонажей, что со- ставляет в объемном выражении 86,09% и 13,91% соответственно. Следует отметить, что и в предшествующей эпической традиции сравнения являются отличительной чертой речи повествователя, в речи персонажей они встречаются значительно реже5 [14, с. 102]. 4 А. Цейзинг в труде «Эстетические исследования» писал: «Для того чтобы целое, разде- ленное на две неравные части, казалось прекрасным с точки зрения формы, между меньшей и большей частями должно быть такое же отношение, что между большей частью и целым» [3, с. 5]. 5 А. Фингерле насчитывает в «Илиаде» 697 речей и 672 в «Одиссее» (цит. по: [29, p. 19]). В «Илиаде» около семидесяти пяти говорящих персонажей, и почти столько же в «Одиссее» [21]. В «Илиаде» Гомера встречается 214 сравнений в речи повествователя и 15 в речи героев, в «Одиссее» поэт использует 32 сравнения в речи повествователя и 12 в речи персонажей [14, с. 95]. В «Аргонавтике» Аполлония Родосского сравнения встречаются 114 раз, из них только 4 принадлежат речи персонажей [13, с. 275]. В «Энеиде» насчитывают 290 речей, которые 487 789 302 = 1,613; 487 = 1,620; Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 90 Представляется продуктивным для целей нашего исследования рас- смотреть распределение сравнений в речи персонажей по книгам поэмы в параллельном сопоставлении с речью повествователя. Начинается поэма на седьмом году странствий Энея; на пути в Ита- лию он застигнут бурей и прибит к берегам Карфагена. В первой книге в речи персонажей встречается одно сравнение, оно принадлежит Венере, которая является сыну в виде охотницы, ободряет его и дает предсказание о возвращении разбросанных бурей спутников Энея, интерпретируя полет птиц (I, 397–400). В речи повествователя поэт использует пять сравнений, из которых три характеризуют действия богов: Нептун успокаивает волны (I, 148–156), Венера преображается в Гарпалику (I, 314–320) и украшает Энея (I, 588–593). Два сравнения связаны с царицей Дидоной. В первом, развернутом сравнении, занимающем 14 строк, тирийцы, строящие Кар- фаген, сопоставляются с пчелами на цветочных полях (I, 423–436). Другое сравнение посвящено самой Дидоне — в нем царица, идущая в сопровожде- нии многочисленных тирских юношей, сопоставляется с богиней Дианой в окружении горных нимф (I, 498–504)6. Вставной рассказ Энея, занимающий вторую и третью книги, воз- вращает действие в прошлое. Во второй книге Эней повествует на пиру у карфагенской царицы о гибели Трои и причинах, побудивших его пустить- ся в долгое плавание. События эти эмоционально окрашены восприятием рассказчика, на глазах которого «падает в прах с высоты Нептунова Троя»7, и это крушение сопоставляется в развернутом сравнении с гибелью старого ясеня (II, 625–631). Динамичность описания, личное отношение, которое звучит в каждом слове Энея, сопровождают его взволнованный рассказ одиннадцатью сравнениями, объем которых составляет 7,56% от общего объема сравнений в тексте поэмы. Сравнения присутствуют в описании боев, в которых мощь и неотвратимый натиск данайцев сопоставляются со стихийными явлениями природы — ветром и водными потоками, сносящи- ми все на своем пути (II, 413–419; II, 494–499), в изображении и характери- стиках отдельных героев (II, 220–224; II, 378–382; II, 469–475). произносят девяносто персонажей [29, p. 302, 327–339]. Сравнения в «Энеиде» встречают- ся в речи семи персонажей: это Эней (13), Анхиз (2), Эвандр (2), Венера (1), Сивилла (1), Деифоб (1) и Амата (1) [8, с. 1030]. 6 Подробно это сравнение было рассмотрено нами в [9]. 7 Цитаты из «Энеиды» приводятся в переводе С.А. Ошерова по изданию [42]. Мировая литература / А.В. Котова 91 В третьей книге Эней продолжает свой рассказ и повествует о шести годах скитаний по морю и землям в поисках Италии и событиях этого труд- ного пути. В этой книге встречается всего два сравнения, в которых дается образное описание циклопов (III, 635–637; III, 677–681). Объем сравне- ний и их количество являются минимальными во всей поэме и составляют 1,19%. Тенденция использования большого количества сравнений в описа- ниях сражений, битв, войн наблюдается во всей поэме, если рассматривать ее как двухчастную структуру: в первой части, посвященной скитаниям ге- роя, их меньше, во второй части, посвященной войнам троянцев за право освоения италийской земли, их больше. Такой же характер прослеживается при сопоставлении распределе- ния сравнений в повествовании, которое ведется от лица Энея: во второй книге, описывающей падение Трои, содержащей батальные сцены, их боль- ше, чем в третьей книге, посвященной плаванию героев8. Эта традиция бе- рет свое начало в поэмах Гомера: количество сравнений в «Илиаде» значи- тельно превышает их число в «Одиссее». В четвертой книге поэмы, посвященной истории любви Дидоны и Энея, в которой «глубина и патетика в описании любовной страсти дости- гают наивысшего напряжения», а «монологи героини занимают большое и самостоятельное место» [17, с. 33], речи персонажей не содержат ни одного сравнения. Борьба чувств и побуждений героев находит отражение в девя- ти развернутых сравнениях в речи повествователя размером от четырех до десяти строк, что дает максимальную для первой части поэмы величину объема сравнений 9,08%. Самой Дидоне посвящено три сравнения, в пер- вом из которых сжигаемая всепоглощающей страстью царица представлена в образе лани, раненной стрелой пастуха, которую поэт называет «роко- вой» (IV, 68–73). Сравнение предсказывает судьбу Дидоны — «сокрытая рана в груди» станет явной, а пламя, сжигающее царицу, станет огнем по- гребального костра [38, p. 47]. Второе сравнение показывает Дидону, угадавшую скорый отъезд Энея, в образе вакханки, которая мчится к месту ночных празднеств с гром- 8 63% всех сравнений в речи персонажей принадлежат Энею, и сосредоточены они во второй и третьей книгах. Примечательно, что в речи Энея, которая присутствует во всех книгах поэмы, кроме девятой, сравнения больше нигде не встречаются. Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 92 ким призывным кличем (IV, 300–303); это сравнение предваряет полную драматизма речь героини, обращенную к Энею, в которой она то упрекает его в вероломстве, то заклинает остаться с ней, то умоляет сжалиться над «гибнущим домом», то гонит и проклинает, обещая преследовать «с факе- лом черным»9. Третье сравнение включено в перечень дурных предзнаменова- ний, которые видит и слышит царица: ее мучит повторяющийся ночной сон, в котором свирепый Эней гонится за ней, «она же, / Брошена всеми, одна, брела по длинной дороге». Царица сопоставляется с мифологиче- скими персонажами греческих трагедий: обезумевшим Пенфеем, который видит «Эвменид ряды в исступленье, / Солнца два в небесах и города два семивратных», и Орестом, преследуемым богинями мести Эриниями (IV, 465–473). Как и Пенфей, Дидона безумна и не видит истины [19, с. 120], а образ Ореста, используемый в сравнении, представляет царицу одновре- менно как жертву и мстителя. Сравнения, посвященные Дидоне, отличают- ся эмоционально-психологическим характером и подчинены передаче пе- реживаний и раздумий царицы. Два объемных сравнения в четвертой книге посвящены Энею, в ко- торых дается характеристика его внешних и внутренних качеств. В пер- вом сравнении Эней, отправляющийся на охоту, сопоставляется с Апол- лоном, «спутников всех красотой лица затмевая» (IV, 141–150). Второе сравнение характеризует неумолимость Энея, которому «бог и судьба запрещают» внять просьбам Дидоны, переданным герою Анной, и от- ложить отъезд из Карфагена. В развернутом сравнении непреклонность Энея сопоставляется с нерушимостью столетнего дуба, растущего на ска- ле и обдуваемого ветрами с разных сторон (IV, 441–449). Известно, что в создании четвертой книги поэт опирался на Аполлония Родосского, «без которого — с его повествованием о Медее — Вергилий не смог бы так изобразить зарождение любви в сердце Дидоны» [1, с. 743]. Приме- чательно, что в третьей книге «Аргонавтики», посвященной развитию любовной интриги, только одно сравнение произносит персонаж: Ясон просит Медею убедить отца решить дело мирным путем, как Минос с Те- 9 Ф. Харди убедительно доказывает, что это проклятие предполагает будущее существо- вание Дидоны как Фурии, которая позаботится о том, чтобы Эней понес наказание за преда- тельство [26, p. 41]. Мировая литература / А.В. Котова 93 сеем (III, 1100–1101), все остальные сравнения принадлежат речи пове- ствователя [12, с. 44]. В пятой книге, посвященной поминальным играм по Анхизу, ко- торые Эней проводит в годовщину смерти отца, сравнения представлены только в речи повествователя: 14 сравнений занимают 69 строк, что со- ставляет 8,45% в общем объеме сравнений. Такой высокий показатель об- условлен тем, что спортивные состязания по используемым лексическим средствам сопоставимы с описаниями боевых действий, а концептосферы «спорт» и «война» имеют общие составляющие разного типа, соотнесенные с обозначением субъектов деятельности (противники); действий, характер- ных для спорта и войны (битва, сражение); событий (победа, поражение), а также понятий, характеризующих качества участников (мужество, геро- изм, смелость, сила, слабость, трусость) [10, с. 32]. Сопоставление войны со спортивными играми есть в «Илиаде» — эпизод преследования Гекто- ра Ахиллом содержит сравнение с состязанием бегунов (Il. XXII, 157–166): «Там прористали они, и бегущий, и быстро гонящий. / Сильный бежал впе- реди, но преследовал много сильнейший, / Бурно несясь; не о жертве они, не о коже воловой / Спорились бегом: обычная мзда то ногам бегоборцев; / Нет, об жизни ристалися Гектора, конника Трои. / И, как на играх, умерше- му в почесть, победные кони / Окрест меты беговой с быстротою чудесною скачут, — / Славная ждет их награда, младая жена иль треножник, — / Так троекратно они пред великою Троей кружились, / Быстро носящиесь»10. По этой модели Вергилием построено описание подобной сцены в поедин- ке Энея и Турна (XII, 763–765): «Пятый замкнули они уже круг, пять раз пробежали / Путь свой туда и назад: ведь не ради ничтожной награды / Так состязались они, но о жизни спорили Турна». Не только в эпосе игры были близки к войне — Пиндар восхваляет спортсменов в тех же выражениях, что и воинов [35, p. 271]. Первенство среди себе подобных в спортивном состязании рассматривалось в Античности как один из путей достижения славы, являвшейся высшим жизненным идеалом героя [20, с. 191]. Все это находит отражение в «Энеиде»: соревнующиеся «одержимы неистовым пылом» (V, 202) и «жаждою славы» (V, 138), «за честь запла- тить они жизнью готовы» (V, 230). Описывая соревнование гребцов, поэт 10 Цитаты из «Илиады» приводятся в переводе Н.И. Гнедича по изданию [43]. Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 94 сопоставляет корабли с колесницами во время ристалищ (V, 139–147), стре- мительное движение судна сравнивается с полетом стрелы (V, 241–243). Кулачный боец Дарет подобен воину, «что взять неприступный город стре- мится / Или с оружьем в руках осаждает горную крепость» (V, 439–442). Изображая состязания в гребле, беге, стрельбе, конном спорте, Вергилий использует также «природные» сравнения: так, Мнесфей, рассекающий волны на судне «Кит», сопоставляется с летящей голубкой (V, 213–219), бегуны сравниваются с облаком (V, 315–317), а Нис — с ветрами и молни- ями (V, 318–319), рухнувший на землю Энтелл сопоставляется с сосной, падающей с Эриманфа или Иды (V, 446–449), Энтелл, гонящий и бьющий Дарета, — с градом, стучащим по крыше (V, 458–460), стрела Акеста — с падающими звездами (V, 525–528). Заметим, что в «Илиаде» описание поминальных игр по Патроклу содержит шесть сравнений общим объемом 22 строки, все они представлены в речи повествователя. Стремительный от- рыв от соперников колесницы Антилоха сопоставляется с дальностью по- лета метательного диска, брошенного «мужем младым, испытующим юную силу» (Il. XXIII, 431–433), у Менелая, получившего награду, «сердце раста- яло с радости, словно роса по колосьям / Зреющей нивы, когда цепенеют от зноя долины» (Il. XXIII, 597–600), поверженный в кулачном бою Эвриал подобен рыбе, выброшенной на берег (Il. XXIII, 692–694). В трех осталь- ных случаях образы сравнений участников состязаний взяты из бытовой жизни людей (Il. XXIII, 710–714; 760–763; 845–847). Построенные по гоме- ровской модели, поминальные игры в «Энеиде» имеют количественные и качественные отличия в части использования сравнений. У Вергилия в опи- сание спортивных состязаний включено 12 сравнений, которые занимают объем 62 строки, что превышает их количество в описании погребальных игр у Гомера в два раза, а объем в три раза. Что касается семантики образов сравнений, Вергилий, в отличие от Гомера, не использует в данном контек- сте «бытовых» сравнений, а заимствует образы преимущественно из «во- енной» и «природной» сферы, подчеркивая мощь, силу и стремительность участников состязаний. В шестой книге Эней спускается в подземное царство, чтобы пови- даться с отцом, — этот эпизод «превращается у Вергилия в центральную, философскую и историко-политическую часть повествования» [15, с. 13], в которой речам персонажей отводится важное место. Г. Хайет отмечает, Мировая литература / А.В. Котова 95 что шестая книга содержит мало действий и много разговоров, но только восемь персонажей говорят в ней [29, p. 20], из них сравнения содержатся в речи трех из них. В Тартаре пророчица Сивилла, которая сопровождает героя на этом пути, сравнивает глубину чертога, охраняемого многоголовой гидрой, с двукратным расстоянием от земли до небесного Олимпа (VI, 577–579). В подземном царстве Эней встречает тени умерших, с некоторыми из них ему удается поговорить. Так Деифоб, погибший в Трое из-за коварства и предательства Елены, спрятавшей его меч, пока он спал, в рассказе об этом сравнивает свой глубокий и сладкий сон с безболезненной смертью (VI, 522). Эта книга содержит самый важный диалог во всей поэме, включа- ющий обширное пророчество Анхиза, который показывает Энею его по- томков, будущих великих царей, составивших славу Рима; особое внимание уделяется роли Августа, который водворит золотой век и покорит своей властью весь мир. Речь Анхиза в шестой книге содержит множество аллю- зий на Энния и Лукреция [29, p. 231–243; 27, p. 54; 28, p. 232], что подчерки- вает ее эпический характер. В пророческой речи Анхиза содержатся два развернутых сравнения (VI, 781–787; VI, 791–805), которые идут почти подряд, при этом второе сравнение, прославляющее Августа, занимает 15 строк и является самым протяженным в поэме. В шестой книге сравнения распределяются по субъектам речи сле- дующим образом: 3,91% в речи повествователя и 3,31% в речи персонажей. Отметим, что это единственная книга поэмы, в которой сравнения равно- мерно распределены по субъектам речи, в то время как в остальном тексте они имеют выраженную концентрацию либо в речи повествователя, либо в речи персонажей. Несколько важных, на наш взгляд, особенностей имеют сравнения в речи повествователя, представленные в шестой книге поэмы. Так, сравне- ние Дидоны с кремнем или марпесским мрамором, когда она остается твер- дой и безэмоциональной к словам и слезам Энея, перекликается со срав- нением в эпизоде четвертой книги, в котором Эней остается безучастным к слезам и мольбам самой Дидоны, переданным ему Анной (VI, 469–471 и IV, 441–449). Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 96 Сравнение в речи повествователя, присутствующее в описании ускользающей тени Анхиза, которую Эней трижды пытается удержать, сжи- мая в объятиях, имеет полное текстовое совпадение со сравнением усколь- зающей тени Креусы во второй книге (V, 700–702 и II, 793–794): ter conatus ibi collo dare bracchia circum, ter frustra comprensa manus effugit imago, par levibus ventis volucrique simillima somno. Кроме того, это сравнение в «Энеиде» дает отсылку к поэме Гоме- ра, где Одиссей в подземном царстве трижды пытался обнять душу матери, которая «ускользала, подобная тени иль сновиденью» (Od. XI, 206–208). Образный повтор, выступающий совместно с художественным приемом сравнения, основанным на реминисценции, и усиленный аллитерацией, на- деляет событие дополнительным, символическим значением. Такая концен- трация художественных приемов в одном эпизоде служит средством эмоци- онального и смыслового усиления воздействия на читателя, направленным на побуждение его встречной активности, достижение эмоционального от- клика и сопереживания, а их комбинация — способом дополнить действие одних приемов другими [6, с. 296]. В седьмой книге Эней высаживается в Лациуме, которым правит ста- рый царь Латин. Дочь царя Лавиния по желанию матери была помолвлена с Турном и «мечтала царица скорее / Зятем сделать его — но мешали ей знаменья свыше» (VII, 57–58). Согласно пророчествам, мужем Лавинии должен стать чужестранец, которым, как считает Латин, является троянец Эней. Амата, мать Лавинии, выступает категорически против этого союза — в ее речи, обращенной к мужу, содержится сопоставление брака Энея и их дочери с похищением Елены Парисом (VII, 363–364). Апелляция к преце- дентным именам в этом сравнении понятна слушателю и читателю, знако- мому с литературной традицией, без дополнительной расшифровки, инва- риантом восприятия которых является Троянская война [11, с. 43]. Кроме того, это сравнение имеет смысловую перекличку с пророчеством Кумской Сивиллы, которая уподобляет грядущие войны Энея Троянской войне и предсказывает будущий брак Энея с Лавинией, который будет причиной войны, как брак Париса и Елены (VI, 89–94). Мировая литература / А.В. Котова 97 В речи повествователя поэт использует восемь сравнений, из кото- рых три показывают результаты коварства фурии Аллекто: взбешенная змеиным ядом Амата мечется по Лавренту, словно кубарь под действием ударов бича (VII, 378–384); обезумевший Турн, в котором гнев кипит, как вода в котле, ищет оружие и хочет войны (VII, 460–466); ручной олень, ра- ненный Асканием, руку которого направила Аллекто, возвращается домой и «словно слезной мольбой, весь дом своей жалобой полнит» (VII, 500–502). Это событие становится поводом для первого вооруженного столкновения троянцев и латинян, развитие которого сопоставляется поэтом с постепен- но вздымающимся при шторме морем (VII, 523–530). В этих условиях царь Латин, окруженный требующими войны латинянами, незыблем и тверд, как скала в бушующем море, «всей громадой своей отражает бешеный на- тиск / Воющих волн» (VII, 585–590). Распахнутые Юноной ворота войны в храме Януса становятся сигналом к сбору ратей. В «смотре войск» поэт в развернутых сравнениях показывает многочисленность воинов, сравни- вая их количество с числом волн в море и колосьев в полях (VII, 710–721), а также плотной стаей птиц (VII, 698–705). В образных сравнениях Верги- лий дает характеристику отдельных воинов, сопоставляя их по стихийной силе и мощи с кентаврами (VII, 670–677). В седьмой книге сравнения рас- пределяются по субъектам речи следующим образом: 7,70% в речи пове- ствователя и 0,26% в речи персонажей. В восьмой книге Турн объявляет троянцам войну, выставив на Лав- рентской крепости знамя, и собирает союзников. Эней, погруженный в за- боты о предстоящих сражениях, кидается в своих мыслях из одной край- ности другую, словно отраженный в воде свет солнца или луны мечется по поверхности (VIII, 18–25). В поисках союзников и по совету богов он обра- щается к царю Эвандру, переселившемуся со своим народом на италийские земли из Аркадии. На жертвенном пиру царь рассказывает Энею о подвиге Геркулеса и его победе над Каком. Как отмечает Г. Хайет, «иногда кажется, что в речах, представляющих собой историческое повествование, мы слы- шим больше Вергилия, чем Эвандра» [29, p. 44]. В речи Эвандра, излагающего миф, отмечены два сравнения: первое сравнение описывает Кака (VIII, 223), второе — его пещеру (VIII, 241–246). Аркадский царь охотно становится союзником Энея и посылает на войну с Турном самое дорогое, что у него есть, — своего сына Палланта. Юный и Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 98 благородный Паллант — один из центральных персонажей «Энеиды», ему поэт посвящает несколько сравнений. В первом из них герой изображен среди троянских вождей, привлекающий «взоры широким плащом и укра- шенным ярко доспехом». Поэт сопоставляет его с Люцифером, утренней звездой, что блещет в ночи, «лик свой являя святой и с неба тьму прогоняя» (VIII, 587–591). Три сравнения в восьмой книге связаны с Вулканом, который по просьбе Венеры изготовил для Энея доспехи и оружие. Первое сравнение появляется в сцене, где богиня, излагая Вулкану свою просьбу, сопрово- ждает ее женскими ласками. Вспыхнувшая страсть кузнеца сопоставляет- ся с природным явлением — «Огненной трещиной так разрывает темные тучи / Молний мигающий блеск под удары могучие грома» (VIII, 388–392). Второе сравнение показывает Вулкана за работой: вставший в ранний час, чтобы взяться за дело, он сопоставляется с женщинами, которые заботятся о домашнем хозяйстве, «удлинив дневные труды часами ночными» (VIII, 407–415). Третье сравнение дается в образном описании панциря, который Вулкан и циклопы сделали для Энея, — прочный, изготовленный из «меди алой, как свежая кровь иль как туча на небе закатном, / В час, когда солн- ца лучи раскалят ее блеском пурпурным» (VIII, 617–623). Это сравнение предваряет описание щита Энея, на котором изображены события римской истории, войны Рима вплоть до битвы при Акции. Примечательно, что в самом описании щита сравнения не используются. Десять сравнений в восьмой книге составляют 7,88% от всего объе- ма сравнений, по субъектам речи они распределяются следующим образом: 6,86% в речи повествователя и 1,02% в речи персонажей. Отметим, что это последняя книга поэмы, в которой присутствуют сравнения в речи персона- жей, в последующем тексте они встречаются только в речи повествователя. В девятой книге возобновляются военные действия, в которых глу- боко и полно раскрывается образ одержимого яростью Турна. В отсутствие Энея рутулы нападают на троянский лагерь, многочисленность войска Турна сопоставляется в речи повествователя с полноводным Гангом и Ни- лом (IX, 25–32). В книге, насыщенной сценами сражений, Вергилий вводит сравнения участников битв с растениями, животными, стихийными явлениями при- роды. Мировая литература / А.В. Котова 99 В описании троянских воинов поэт преимущественно использует сравнения с растениями и камнями. Так Пандар и Битий — два рослых во- ина, устроившие засаду для рутулов, сопоставляются с горами и елями Иды (IX, 674), двумя высокими дубами, вздымающими свои кроны к небесам (IX, 677–682). Пронзенный копьем Битий падает, как каменная глыба (IX, 708–716), а сраженный мечом Эвриал поник, словно срезанный плугом цветок, и голова его бессильно склонилась, как головки мака под осенним ливнем (IX, 433–437). Отмечаются два случая сравнения троянских воинов с дикими жи- вотными — Нис, беспощадный к противникам, сопоставляется с голодным львом в овчарне (IX, 334–341), а Геленор, бросившийся в гущу врагов, срав- нивается с исступленным зверем (IX, 551–555). Из рутулов персональные сравнения получает только Турн — во всех случаях он сопоставляется с хищниками: волком, пытающимся найти вход в овчарню (IX, 59–66), тигром среди овец (IX, 727–730), львом, на которого наступают люди (IX, 791–798), орлом, поймавшим зайца или лебедя (IX, 561–566). Орудия битвы поэт сопоставляет со стихийными явлениями приро- ды — ливнем, градом (IX, 664–671), молнией (IX, 706–706). Всего в девятой книге 14 сравнений, все они приводятся в речи пове- ствователя и занимают 10,95% в общем объеме сравнений. В десятой книге Эней возвращается от царя Эвандра к месту боев с многочисленным войском союзников. Его приближение сопровождается двумя развернутыми сравнениями, в которых сигнальный блеск щита вы- зывает в лагере дарданцев крик воинов, подобный журавлиному крику (X, 262–266), а блеск оружия Энея сопоставляется со зловещим светом Сириуса (X, 270–275). Поэт подчеркивает изменения характера и поведения героя, превратившегося из отчаявшегося странника, жалующегося на гнев богов и судьбу, в решительного и беспощадного бойца. В сцене сражения Эней, «с теплым от крови клинком», сравнивается даже не с жестоким хищни- ком, а с ужасным чудовищем Эгеоном, «про которого молвят, что сотня / Рук была у него, и полсотни уст, изрыгавших / Пламя, и тел пятьдесят, что от молний Отца заслонялся / Он полусотней щитов, пятьдесят мечей обна- жая» (X, 565–570). Сеющий повсюду смерть, герой сопоставляется с ярост- ным смерчем и потоком в половодье (X, 602–604). Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 100 В этой и следующей, одиннадцатой, книге на фоне отдельных стычек и поединков выделены как самостоятельные и законченные сцены гибели Палланта, психологическая драма Мезенция, подвиги и смерть Камиллы. В десятой книге из шестнадцати сравнений одиннадцать связаны с описанием сражения и героев битвы. Противоборствующие стороны, рав- ные по силе и отваге, сопоставляются как прилив и отлив (XI, 624–630), борющиеся между собой ветры, море и тучи (X, 356–361). Людской шум и крик сравнивается с криком журавлей (X, 262–266), шумом лебедей (XI, 454–458) и потоков воды (XI, 296–299). Необходимо отметить авторский прием концентрации сравнений в эпизоде с Мезенцием, вышедшим против троянцев на смену Турну, ко- торого Юнона обманом увела с поля боя. Здесь с небольшим интервалом идут подряд четыре сравнения, в которых разворачивается образ мощного, неустрашимого, жестокого Мезенция, который подобен скале и выносит, не дрогнув, двойные удары моря и неба (X, 693–696), страшен, как вепрь, к которому охотники боятся подойти (X, 707–718), хищен и свиреп, как голодный лев, терзающий свою добычу (X, 723–729), огромен, как Ори- он (X, 763–768). Примечательно, что в сравнениях отражаются внешние и внутренние качества персонажа и не затрагиваются его эмоции, связанные с потерей сына. Всего в десятой книге шестнадцать сравнений, которые занимают 93 строки, что составляет 10,92% в общем объеме сравнений. В одиннадцатой книге количество сравнений снижается до одиннадца- ти, а их объем составляет 68 стихов (7,93%). По нашему мнению, это связано с развитием сюжета: противоборствующие стороны заключили перемирие для совершения погребения погибших, и боевые действия, описание которых обычно сопровождается сравнениями, возобновляются в середине книги. В первой части примечательно сравнение погибшего Палланта с цветком, сорванным девичьей рукой, — нежной лесной фиалкой и томно склоненным гиацинтом (XI, 67–71). Сравнение подчеркивает юность и кра- соту героя, жизнь которого оборвалась так рано. Эней оплакивает Палланта и передает его тело для погребения отцу Эвандру, отобрав для почетного сопровождения тысячу лучших воинов. Значительная часть книги содержит повествование о Камилле, включая историю рождения и юности, участия в войне на стороне Турна, Мировая литература / А.В. Котова 101 ее подвиги и гибель от руки Аррунта. Самой Камилле автор посвящает одно сравнение, в сцене, где амазонка настигает и убивает Авна. Вырази- тельность эпизода усиливается инверсией образов сравнения, при которой женский персонаж сопоставляется с ястребом, а мужской — с голубкой (XI, 718–724). В другом сравнении Аррунт, пронзивший копьем Камиллу, от лико- вания и ужаса совершенного прячется, словно волк, убивший пастуха или теленка, «ибо знает вину за собою» (XI, 809–815). Гибель Камиллы, кото- рая была дороже всех Диане, незамедлительно влечет за собой смерть само- го Аррунта от «мстящей» стрелы богини. В двенадцатой книге встречается 19 сравнений, которые занима- ют 127 строк, или 14,23% объема сравнений в поэме — это максимальные значения во всем произведении. В качестве объектов сравнения преимуще- ственно выступают Эней и Турн. В развернутых сравнениях поэт описывает состояние героев перед битвой и во время нее, дает образную характери- стику действиям и поступкам персонажей. Турн, принявший решение о поединке с Энеем, сравнивается с ра- неным свирепым львом, готовящимся к бою с охотником (XII, 4–9), моло- дым бычком, который перед первой битвой пытается бодать ветер и роет копытами песок (XII, 101–106). В сражении, начавшемся вследствие лож- ного знамения Ютурны, повлекшем нарушение договора, Турн сопостав- ляется с богом войны Марсом (XII, 331–340), его напор подобен бурно- му северному ветру (XII, 365–370) и глыбе, обрушившейся со скалы (XII, 684–692). Стремительность и неотвратимость Энея и Турна на поле боя сопо- ставляется с пожаром в сухостойном лесу и с горными потоками, сметаю- щими все на своем пути (XII, 521–528). Сравнение со смерчем используется для описания Энея и его войска (XII, 451–458), сам герой перед поединком с Турном в своей мощи подобен горам Афон, Эрик и Апеннин (XII, 697–703). В ход событий постоянно вмешиваются боги, и их действия отмече- ны сравнениями: нимфа Ютурна, оказывающая поддержку Турну, принима- ет облик возницы Метиска; под ее управлением колесница мчится по бран- ному полю, меняя направление, подобно ласточке, залетевшей в дом (XII, 473–480). Юпитер, желая прекратить вмешательство Ютурны, направляет Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 102 ей грозное знамение — крылатую Диру, стремительный полет которой со- поставляется с полетом стрелы (XII, 856–860). В поединке герои подобны двум быкам, сошедшимся в битве за право быть вожаком стада (XII, 715–724). Турн, спасающийся бегством от Энея, подобен Эвру (XII, 733), а преследующий его троянец сравнивается с охот- ничьим псом, загоняющим оленя (XII, 746–755). Роковой полет копья, пу- щенного мощной рукой Энея, сравнивается с грохотом камня из осадного оружия и громом, сопровождающим молнию (XII, 919–926). Поединок Энея и Турна, завершающийся победой троянского героя, решает не только исход войны, но и судьбы римского народа. Подводя итог, отметим, что в «Энеиде» сравнения являются одним из самых важных элементов поэтического искусства Вергилия: через них он показывает чувства героев, выражает конфликты, вспоминает прошлое и предсказывает будущее. Как и в предшествующей эпической традиции, сравнения преоб- ладают в тех частях и эпизодах поэмы, в которых дается описание сра- жений и поединков. Особенностью «Энеиды» является концентрация сравнений в эпизоде спортивных состязаний в пятой книге, описание которых по используемой лексике сопоставимо с описаниями боевых действий. Таким образом, темы, с которыми связаны места высокой кон- центрации сравнений в поэме Вергилия, — война и игры — подчеркнуто «эпические». В характере распределения сравнений по субъектам речи также на- блюдается следование эпической традиции: сравнения сосредоточены в речи повествователя, в речи персонажей их существенно меньше. Срав- нения в речи персонажей в основном сконцентрированы в тех местах поэ- мы, где речь персонажа становится сама похожа на речь эпического поэта: прежде всего в длинном монологе Энея во второй и третьей книгах, а так- же в речах Анхиза в шестой книге и в рассказе Эвандра о Геркулесе и Каке в восьмой книге. Сравнения в речи повествователя служат для описания и характери- стики героев, людей, богов, хтонических существ и явлений. Сравнения в речи персонажей используются в общении с тенями умерших, вещих снах, пророчествах, описании хтонических существ, а также характеристике дей- ствий противоборствующих сторон и отдельных героев. Мировая литература / А.В. Котова 103 Сохраняя черты преемственности с предшествующей традицией, поэма Вергилия отличается и принципиальной новизной. Новый подход, отвечающий вкусу и требованиям современной автору эпохи, находит отра- жение не только в выборе сюжета для изображения величия Рима, высокого происхождения римского народа и императора Августа, но и в творческом подборе и расположении эстетических речевых элементов, придающих произведению красоту, ясность, единство и обеспечивающих эмоциональ- ное переживание художественного текста читателем и слушателем. Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 104 Список литературы Исследования 1 Альбрехт М. фон. История римской литературы / пер. А.И. Любжина. М.: Гре- ко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2004. Т. II. 704 с. 2 Боровиковский И. Сравнения из Энеиды Вергилия // Журнал Министерства на- родного просвещения. 1876. Ч. CLXXXV. Отд. класс. фил. С. 40–73. 3 Васютинский Н.А. Золотая пропорция. М.: Молодая гвардия, 1990. 238 с. 4 Гаспаров М.Л. Избранные труды. М.: Языки русской культуры, 1997. Т. I: О поэ- тах. 664 с. 5 Гобза И.О. О сравнениях, встречающихся в Энеиде Вергилия. М.: Тип. Г. Лисснера и Д. Собко, 1912. 46 с. 6 Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты – Тема – Приемы – Текст / предисл. М.Л. Гаспарова. М.: Прогресс, 1996. 344 с. 7 Котова А.В. Об источниках одного сравнения у Валерия Флакка (V. Fl. 7. 121–126) // Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2019. № 23-1. С. 580–586. DOI: 10.30842/ielcp230690152347 8 Котова А.В. Сопоставительный анализ количественных характеристик распре- деления сравнений в «Энеиде» Вергилия и «Аргонавтике» Валерия Флакка // Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2020. № 24-2. С. 1021–1033. DOI: 10.30842/ielcp230690152470 9 Котова А.В. Verg. Aen. I, 498–504: Об уместности сравнения // Philologia Classica. 2014. Т. 9. С. 275–287. 10 Малышева Е.Г. Дискурс российских спортивных СМИ. Омск: Изд-во Омского гос. ун-та, 2016. 272 с. 11 Михновец Н.Г. Явление прецедентности: лингвистический и литературоведческий подходы // Известия Российского государственного педагогического университе- та им. А.И. Герцена. 2006. Т. 7, № 21-2. С. 41–50. 12 Мостовая В.Г. Гомеровский интертекст в «Аргонавтике» Аполлония Родосского (на материале эпических сравнений III книги) // Литература и культура элли- низма. Сборник статей по материалам конференции памяти В.П. Завьяловой. Москва, 14–15 ноября 2016 г. / cост. Я.Л. Забудская, В.В. Муханова. М.: Изд-во Московского ун-та, 2017. С. 38–46. 13 Мостовая В.Г. Сравнения в «Аргонавтике» Аполлония Родосского: трансформа- ция эпической традиции // Новый филологический вестник. 2020. № 2. С. 268–279. DOI: 10.24411/2072-9316-2020-00048 14 Мостовая В.Г. Функции сравнений в речи персонажей «Илиады» // Вестник Мо- сковского университета. Сер. 9. Филология. 2007. № 1. С. 95–104. 15 Немировский А.И. Ранняя Италия и Рим. М.: Вече, 2017. 431 с. 16 Перебейнос В.И. Статистические методы для лингвистов / под ред. М.Р. Кауль. Мировая литература / А.В. Котова 105 М.: РГТУ, 2016. 239 с. 17 Полонская К.П. Римские поэты эпохи принципата Августа. М.: Изд-во Московско- го ун-та, 1963. 107 с. 18 Тахо-Годи A.А. Структура поэтических тропов в «Илиаде» Гомера // Вопросы античной литературы и классической филологии. М.: Наука, 1966. С. 45–59. 19 Теперик Т.Ф. Поэтика сновидения в античном эпосе: на материале поэм Гомера, Аполлония Родосского, Вергилия, Лукана: дис. … д-ра филол. наук. М., 2008. 356 с. 20 Янзина Э.В. Античные спортивные единоборства в терминологическом, практи- ческом и общекультурном аспектах: дис. ... канд. филол. наук. М., 2004. 291 с. 21 Bassett S.E. The Poetry of Homer. California: U.C. Press, 1938. 273 p. 22 Beck D. Simile Structure in Homeric Epic and Vergil’s Aeneid // Between Orality and Literacy: Communication and Adaptation in Antiquity. Orality and Literacy in the Ancient World. Leiden, Boston: Brill, 2014. Vol. 10 / ed. by R. Scodel. P. 244–266. 23 Coffey M. The Subject Matter of Vergil’s Similes // Bulletin of the Institute of Classical Studies. 1961. Vol. 8. P. 63–75. 24 Dominik W.J. Similes and Their Programmatic Role in the Thebaid // Brill’s Companion to Statius / ed. by W.J. Dominik, C.E. Newlands, and K. Gervais. Leiden, Boston: Brill, 2015. P. 266–290. https://doi.org/10.1163/9789004284708_016 25 Fraser A.D. The Simile in Virgil // The Classical Journal. 1923. Vol. 19. P. 48–49. 26 Hardie P.R. The Epic Successors of Virgil: A Study in the Dynamics of a Tradition. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. 129 p. 27 Hardie P. Virgil. Oxford: Oxford University Press, 1998. iv, 126 p. 28 Harrison S.J. Generic Enrichment in Vergil and Horace. Oxford: Oxford University Press, 2007. viii, 262 p. 29 Highet G. The Speeches in Vergil’s Aeneid. Princeton, N.J.: University Press; London: Oxford University Press, 1972. 380 p. 30 Hornsby R.A. Patterns of Action in the Aeneid: An Interpretation of Vergil’s Epic Similes. Iowa: University of Iowa Press, 1970. ix, 156 p. 31 Hudson D.M. Aspects of Valerius Flaccus’ Argonautica: A Literary Assesssment. Adelaide: University of Adelaide, 1986. 178 p. 32 Gärtner U. Gehalt und Funktion der Gleichnisse bei Valerius Flaccus. Stuttgart: Franz Steiner, 1994. 362 S. 33 Gärtner U., Blaschka K. Similes and Comparisons in the Epic Tradition // Structures of Epic Poetry. Berlin, Boston: De Gruyter, 2019. Vol. I: Foundations / ed. by Ch. Reitz and S. Finkmann. P. 727–772. 34 Knauer G.N. Die Aeneis und Homer: Studien zur poetischen Technik Vergils mit Listen der Homerzitate in der Aeneis. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1964. 549 S. 35 Lovatt H. Statius and Epic Games. Sport, Politics and Poetics in the Thebaid. Cambridge, New York: Cambridge University Press. 2005. xii, 336 p. Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 106 36 Mackay A.T. Animals and Animal-Human Dynamics in Valerius Flaccus’ Argonautica. London: University College London, 2019. 301 p. 37 McNelis Ch. Similes and Gender in the Achilleid // Brill’s Companion to Statius / ed. by W.J. Dominik, C.E. Newlands, and K. Gervais. Leiden, Boston: Brill, 2015. P. 189–204. https://doi.org/10.1163/9789004284708_012 38 Panoussi V. Greek Tragedy in Vergil’s “Aeneid”: Ritual, Empire, and Intertext. Cambridge: Cambridge University Press, 2009. 257 p. 39 Ready J.L. Character, Narrator, and Simile in the Iliad. Cambridge, New York: Cambridge University Press, 2011. ix, 323 p. 40 Schell K.C. Vergil’s Self-Referential Simile: Thematic Construction through Internal Allusion in the Aeneid. Providence, Rhode Island: s. n., 2009. vi, 233 p. 41 Sfyroeras P. Like Purple on Ivory: A Homeric Simile in Statius’ Achilleid // Flavian Poetry and its Greek Past / ed. by A. Augoustakis. Leiden, Boston: Brill, 2014. P. 235–248. https://doi.org/10.1163/9789004266490_014 Источники 42 Вергилий Марон П. Буколики. Георгики. Энеида / пер. с лат., вступ. ст. М. Гаспаро- ва; коммент. Н. Старостиной и Е. Рабинович. М.: Худож. лит., 1979. 550 с. 43 Гомер. Илиада / пер. Н.И. Гнедича, изд. подгот. А.И. Зайцев. Л.: Наука, 1990. 572 с. 44 P. Vergilius Maro. Aeneis / rec. atque app. crit. instr. G.B. Conte. 2 ed. Berlin; Boston: De Gruyter, 2019. li, 384 p. Мировая литература / А.В. Котова 107 References 1 Albrecht, M. von. Istoriia rimskoi literatury [History of Roman Literature], vol. II, trans. by A.I. Liubzhin. Moscow, Greko-latinskii kabinet Iu.A. Shichalina Publ., 2004. 704 p. (In Russ.) 2 Borovikovskii, I. “Sravneniia iz Eneidy Vergiliia” [“Similies in Virgil’s ‘Aeneid’.”]. Zhurnal Ministerstva narodnogo prosveshcheniia, no. CLXXXV, Otdelenie klassicheskoi filologii, 1876, pp. 40–73. (In Russ.) 3 Vasiutinskii, N.A. Zolotaia proportsiia [Golden Ratio]. Moscow, Molodaia gvardiia Publ., 1990. 238 p. (In Russ.) 4 Gasparov, M.L. Izbrannye trudy [Selected Works], vol. I: O poetakh [About Poets]. Moscow, Iazyki russkoi kul’tury Publ., 1997. 664 p. (In Russ.) 5 Gobza, I.O. O sravneniiakh, vstrechaiushchikhsia v Eneide Vergiliia [On the Similes in Virgil’s “Aeneid”]. Moscow, G. Lissnera i D. Sobko Publ., 1912. 46 p. (In Russ.) 6 Zholkovskii, A.K., Shcheglov, Iu.K. Raboty po poetike vyrazitel’nosti: Invariant — Tema — Priemy — Tekst [Works on the Poetics of Expressiveness: Invariants — Theme — Techniques — Text]. Moscow, Progress Publ., 1996. 344 p. (In Russ.) 7 Kotova, A.V. “Ob istochnikakh odnogo sravneniia u Valeriia Flakka (V. Fl. 7. 121–126)” [“On the Sources of One Simile in Valerius Flaccus 7. 121–126”]. Indoevropeiskoe iazykoznanie i klassicheskaia filologiia, no. 23–1, 2019, pp. 580–586. DOI: 10.30842/ ielcp230690152347 (In Russ.) 8 Kotova, A.V. “Sopostavitel’nyi analiz kolichestvennykh kharakteristik raspredeleniia sravnenii v ‘Eneide’ Vergiliia i ‘Argonavtike’ Valeriia Flakka” [“Comparative Analysis of Quantitative Characteristics of Distribution of Similes in Virgil’s ‘Aeneid’ and Valerius Flaccus’ ‘Argonautica’.”]. Indoevropeiskoe iazykoznanie i klassicheskaia filologiia, no. 24–2, 2020, pp. 1021–1033. DOI: 10.30842/ielcp230690152470 (In Russ.) 9 Kotova, A.V. “Verg. Aen. I, 498–504: Ob umestnosti sravneniia” [“Verg. Aen. I, 498– 504: On Relevance of the Simile”]. Philologia Classica, no. 9, 2014, pp. 275–287. (In Russ.) 10 Malysheva, E.G. Diskurs rossiiskikh sportivnykh SMI [Russian Sports Media Discourse]. Omsk, Dostoevsky Omsk State University Publ., 2016. 272 p. (In Russ.) 11 Mikhnovets, N.G. “Iavlenie pretsedentnosti: lingvisticheskii i literaturovedcheskii podkhody” [“The Phenomenon of Precedent: Linguistic and Literary Approaches”]. Izvestiia Rossiiskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gertsena, vol. 7, no. 21–2, 2006, pp. 41–50. (In Russ.) 12 Mostovaia, V.G. “Gomerovskii intertekst v ‘Argonavtike’ Apolloniia Rodosskogo (na materiale epicheskikh sravnenii III knigi)” [“Homeric Intertext in Apollonius Rhodius’ ‘Argonautica’ (based on Epic Similes of Book III)”]. Literatura i kul’tura ellinizma [Hellenistic Literature and Culture]. Moscow, Lomonosov Moscow State University Publ., 2017, pp. 38–46. (In Russ.) Studia Litterarum /2022 том 7, № 3 108 13 Mostovaia, V.G. “Sravneniia v ‘Argonavtike’ Apolloniia Rodosskogo: transformatsiia epicheskoi traditsii” [“The Simile in the ‘Argonautica’ of Apollonius of Rhodes: Transformation of the Epic Tradition”]. Novyi filologicheskii vestnik, no. 2, 2020, pp. 268–279. DOI: 10.24411/2072-9316-2020-00048 (In Russ.) 14 Mostovaia, V.G. “Funktsii sravnenii v rechi personazhei ‘Iliady’.” [“Function of Similes in the Characters’ Speeches in the ‘Iliad’.”]. Vestnik Moskovskogo universiteta, ser. 9. Filologiia, no. 1, 2007, pp. 95–104. (In Russ.) 15 Nemirovskii, A.I. Ranniaia Italiia i Rim [Early Italy and Rome]. Moscow, Veche Publ., 2017. 431 p. (In Russ.) 16 Perebeinos, V.I. Statisticheskie metody dlia lingvistov [Statistical Methods for Linguists]. Moscow, Russian State Technological University Publ., 2016. 239 p. (In Russ.) 17 Polonskaia, K.P. Rimskie poety epokhi printsipata Avgusta [Roman Poets of the Augustan Principate]. Moscow, Lomonosov Moscow State University Publ., 1963. 107 p. (In Russ.) 18 Takho-Godi, A.A. “Struktura poeticheskikh tropov v ‘Iliade’ Gomera” [“The Structure of Poetic Tropes in Homer’s ‘Iliad’.”]. Voprosy antichnoi literatury i klassicheskoi filologii [Questions of Ancient Literature and Classical Philology]. Moscow, Nauka Publ., 1966, pp. 45–59. (In Russ.) 19 Teperik, T.F. Poetika snovideniia v antichnom epose: na materiale poem Gomera, Apolloniia Rodosskogo, Vergiliia, Lukana [The Poetics of Dreams in the Ancient Epic: Based on the Poems of Homer, Apollonius of Rhodes, Virgil, Lucan: DSc Dissertation]. Moscow, 2008. 356 p. (In Russ.) 20 Ianzina, E.V. Antichnye sportivnye edinoborstva v terminologicheskom, prakticheskom i obshchekul’turnom aspektakh [Ancient Martial Arts in Terminological, Practical and General Cultural Aspects: PhD Dissertation]. Moscow, 2004. 291 p. (In Russ.) 21 Bassett, Samuel Eliot. The Poetry of Homer. California, U.C. Press, 1938. 273 p. (In English) 22 Beck, Deborah. “Simile Structure in Homeric Epic and Vergil’s Aeneid.” Between Orality and Literacy: Communication and Adaptation in Antiquity. Orality and Literacy in the Ancient World, vol. 10, ed. by R. Scodel. Leiden, Boston, Brill, 2014, pp. 244–266. (In English) 23 Coffey, Michael. “The Subject Matter of Vergil’s Similes.” Bulletin of the Institute of Classical Studies, vol. 8, 1961, pp. 63–75. (In English) 24 Dominik, William J. “Similes and Their Programmatic Role in the Thebaid.” Brill’s Companion to Statius. Ed. by W.J. Dominik, C.E. Newlands, and K. Gervais. Leiden, Boston, Brill, 2015, pp. 266–290. https://doi.org/10.1163/9789004284708_016 (In English) 25 Fraser, A.D. “The Simile in Virgil.” The Classical Journal, vol. 19, 1923, pp. 48–49. (In English) Мировая литература / А.В. Котова 26 Hardie, Philip R. The Epic Successors of Virgil: A Study in the Dynamics of a Tradition. Cambridge, Cambridge University Press, 1993. 129 p. (In English) 27 Hardie, Philip. Virgil. Oxford, Oxford University Press, 1998. iv, 126 p. (In English) 28 Harrison, Stephen J. Generic Enrichment in Vergil and Horace. Oxford, Oxford University Press, 2007. viii, 262 p. (In English) 29 Highet, Gilbert. The Speeches in Vergil’s Aeneid. Princeton, N.J., University Press, London, Oxford University Press, 1972. 380 p. (In English) 30 Hornsby, Roger A. Patterns of Action in the Aeneid: An Interpretation of Vergil’s Epic Similes. Iowa, University of Iowa Press, 1970. IX, 156 p. (In English) 31 Hudson, Dorothy May. Aspects of Valerius Flaccus’ Argonautica: A Literary Assesssment. Adelaide, University of Adelaide, 1986. 178 p. (In English) 32 Gärtner, Ursula. Gehalt und Funktion der Gleichnisse bei Valerius Flaccus. Stuttgart, Franz Steiner, 1994. 362 S. (In German) 33 Gärtner, Ursula, Blaschka, Karen. “Similes and Comparisons in the Epic Tradition.” Structures of Epic Poetry, vol. I: Foundations, ed. by Ch. Reitz and S. Finkmann. Berlin, Boston, De Gruyter, 2019, pp. 727–772. (In English) 34 Knauer, Georg Nikolaus. Die Aeneis und Homer: Studien zur poetischen Technik Vergils mit Listen der Homerzitate in der Aeneis. Göttingen, Vandenhoeck & Ruprecht, 1964. 549 S. (In German) 35 Lovatt, Helen. Statius and Epic Games. Sport, Politics and Poetics in the Thebaid. Cambridge, New York, Cambridge University Press. 2005. xii, 336 p. (In English) 36 Mackay, Anne Tuttle. Animals and Animal-Human Dynamics in Valerius Flaccus’ Argonautica. London, University College London, 2019. 301 p. (In English) 37 McNelis, Charles. “Similes and Gender in the Achilleid.” Brill’s Companion to Statius. Ed. by W.J. Dominik, C.E. Newlands, and K. Gervais. Leiden, Boston, Brill, 2015, pp. 189–204. https://doi.org/10.1163/9789004284708_012 (In English) 38 Panoussi, Vassiliki. Greek Tragedy in Vergil’s “Aeneid”: Ritual, Empire, and Intertext. Cambridge, Cambridge University Press, 2009. 257 p. (In English) 39 Ready, Jonathan L. Character, Narrator, and Simile in the Iliad. Cambridge, New York, Cambridge University Press, 2011. ix, 323 p. (In English) 40 Schell, Keeley Cathleen. Vergil’s Self-Referential Simile: Thematic Construction through Internal Allusion in the Aeneid. Providence, Rhode Island, s. n., 2009. VI, 233 p. (In English) 41 Sfyroeras, Pavlos. “Like Purple on Ivory: A Homeric Simile in Statius’ Achilleid.” Flavian Poetry and its Greek Past, еd. by A. Augoustakis. Leiden, Boston, Brill, 2014, pp. 235–248. https://doi.org/10.1163/9789004266490_014 (In English)