Download:

PDF

For citation:

Alieva, A.I. “Pyotr Karlovich Uslar — the Founder of Caucasian Folklore.” Studia Litterarum, vol. 7, no. 1, 2022, pp. 388–413. (In Russ.) https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-1-388-413  

Author: Alla I. Alieva
Information about the author:

Alla I. Alieva, DSc in Philology, Director of Research, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, Povarskaya 25 a, 121069 Moscow, Russia.

ORCID ID: https://orcid.org/0000-0001-5392-079X 

E-mail: This email address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it.  

Received: April 12, 2021
Published: March 25, 2022
Issue: 2022 Vol. 7, №1
Department: From the History of Literary and Folklore Studies
Pages: 388–413
DOI:

https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-1-388-413  

UDK: 8(091)
BBK: 82.3(2=235.7)52
Keywords: mountain peoples’ folklore of the Caucasus, textual criticism, edition, P.K. Uslar.

Abstract:

The articles examines a hitherto understudied contribution of one of the Mountain Iberian-Caucasian languages’ researcher, corresponding member of the St. Petersburg Academy of Sciences P.K. Uslar (1816–1875), to the emergence of Caucasian folklore. The scholar studied the languages of the Caucasian highlanders, relying not only on the living speech of their native speakers, but primarily on their folklore. Since before Uslar there were no scientific records and publications of the Mountain folklore, the scientist had to be the first in the history of Kavkaz studies to record them in the original languages — Abkhazian, Chechen, Avar, Lakh, Darginsky, Lezginsky, Tabasaran, the first to publish them in these languages by means of his own alphabet, which went down in the history of Caucasus studies as “Uslarovsky” and the first to accompany them with a “double” subscript and literary translation into Russian, linguistic and folklore commentary. Uslar not only consistently adhered to the principles of recording, publishing, and commenting on folklore texts defined by him, but also clearly formulated them, laying the foundations of the textual folklore of the Mountain Caucasians, which have been followed by Caucasian folklorists. No less important is the contribution of the scientist to the study of the folklore of the Caucasian highlanders — Uslar was the first in Caucasus studies to characterize the Nart epic, animals and fairy tales, parables, anecdotes, songs, proverbs and sayings. All this together, albeit with a great delay, allows to call Uslar the founder of Caucasian folklore studies.

Full text (HTML)

 

 

Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 388 ПЕТР КАРЛОВИЧ УСЛАР — ОСНОВОПОЛОЖНИК КАВКАЗСКОЙ ФОЛЬКЛОРИСТИКИ © 2022 г. А.И. Алиева Институт мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук, Москва, Россия Дата поступления статьи: 12 апреля 2021 г. Дата одобрения рецензентами: 26 апреля 2021 г. Дата публикации: 25 марта 2022 г. https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-1-388-413 Аннотация: В статье впервые в истории российского академического кавказоведения охарактеризован вклад одного из основоположников научного изучения горских иберийско-кавказских языков члена-корреспондента Петербургской академии наук П.К. Услара (1816–1875) в возникновении кавказской фольклористики. Ученый изучал языки кавказских горцев, опираясь не только на живую речь их носителей, но прежде всего на тексты их фольклора. Поскольку до П.К. Услара научных записей и публикаций текстов горского фольклора не существовало, ученому пришлось первым в истории кавказоведения зафиксировать их на языках оригинала — абхазском, чеченском, аварском, лакском, даргинском, лезгинском, табасаранском, первым опубликовать их на этих языках средствами собственного алфавита, вошедшего в историю кавказоведения как «усларовский», и первым сопроводить их «двойным» подстрочным и литературным переводом на русский язык, лингвистическими и фольклористическими комментариями. П.К. Услар не только последовательно придерживался определенных им принципов фиксации, публикации, комментирования фольклорных текстов, но еще и четко их сформулировал, заложив основы текстологии фольклора горских народов Кавказа, которым следуют кавказские фольклористы уже полтора столетия. Не менее важен вклад ученого в исследование фольклора кавказских горцев — П.К. Услар первым в кавказоведении охарактеризовал нартский эпос, животные и волшебные сказки, притчи, анекдоты, песни, пословицы и поговорки. Все это в совокупности — пусть и с большим опозданием — позволяет назвать П.К. Услара основоположником кавказской фольклористики. Ключевые слова: фольклор горских народов Кавказа, текстология, эдиция, П.К. Услар. Информация об авторе: Алла Ивановна Алиева — доктор филологических наук, главный научный сотрудник, Институт мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук, ул. Поварская, д. 25 а, 121069 г. Москва, Россия. ORCID ID: http://orcid.org/0000-0001-5392-079X E-mail: This email address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it. Для цитирования: Алиева А.И. Петр Карлович Услар — основоположник кавказской фольклористики // Studia Litterarum. 2022. Т. 7, № 1. С. 388–413. https://doi.org/10.22455/2500-4247-2022-7-1-388-413 Научная статья / Research Article УДК 8(091) ББК 82.3(2=235.7)52 Из истории фольклористики / А.И. Алиева 389 PYOTR KARLOVICH USLAR — THE FOUNDER OF CAUCASIAN FOLKLORE © 2022. Alla I. Alieva A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia Received: April 12, 2021 Approved after reviewing: April 26, 2021 Date of publication: March 25, 2022 Abstract: The articles examines a hitherto understudied contribution of one of the Mountain Iberian-Caucasian languages’ researcher, corresponding member of the St. Petersburg Academy of Sciences P.K. Uslar (1816–1875), to the emergence of Caucasian folklore. The scholar studied the languages of the Caucasian highlanders, relying not only on the living speech of their native speakers, but primarily on their folklore. Since before Uslar there were no scientific records and publications of the Mountain folklore, the scientist had to be the first in the history of Kavkaz studies to record them in the original languages — Abkhazian, Chechen, Avar, Lakh, Darginsky, Lezginsky, Tabasaran, the first to publish them in these languages by means of his own alphabet, which went down in the history of Caucasus studies as “Uslarovsky” and the first to accompany them with a “double” subscript and literary translation into Russian, linguistic and folklore commentary. Uslar not only consistently adhered to the principles of recording, publishing, and commenting on folklore texts defined by him, but also clearly formulated them, laying the foundations of the textual folklore of the Mountain Caucasians, which have been followed by Caucasian folklorists. No less important is the contribution of the scientist to the study of the folklore of the Caucasian highlanders — Uslar was the first in Caucasus studies to characterize the Nart epic, animals and fairy tales, parables, anecdotes, songs, proverbs and sayings. All this together, albeit with a great delay, allows to call Uslar the founder of Caucasian folklore studies. Кeywords: mountain peoples’ folklore of the Caucasus, textual criticism, edition, P.K. Uslar. Information about the author: Alla I. Alieva, DSc in Philology, Director of Research, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences, Povarskaya 25 a, 121069 Moscow, Russia. ORCID ID: http://orcid.org/0000-0001- 5392-079X E-mail: This email address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it. For citation: Alieva, A.I. “Pyotr Karlovich Uslar — the Founder of Caucasian Folklore.” Studia Litterarum, vol. 7, no. 1, 2022, pp. 388–413. (In Russ.) https://doi.org/10.22455/2500- 4247-2022-7-1-388-413 This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) Studia Litterarum, vol. 7, no. 1, 2022 Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 390 Член-корреспондент Петербургской академии наук Петр Карлович Услар (1816–1875) вошел в историю российского академического кавказоведения как один из основоположников научного изучения горских иберийско-кав- казских языков. По признанию его современников, «главную заслугу Усла- ра составляют его капитальные образцовые труды, открывшие для науки новый лингвистический мир» [5, с. II]. Потомственный военный, с 1837 г. служивший на Кавказе (эту служ- бу прерывала только учеба в Императорской Военной академии и служба в Отдельном Сибирском корпусе), П.К. Услар в 1850 г. вернулся сюда, чтобы навсегда связать свою судьбу с этим краем. Во второй половине ХIХ в. Тифлис, бывший административным центром региона, превратился в его культурный и научный центр — здесь возникали первые на Кавказе «Ученые общества». В 1851 г. по инициати- ве Наместника Кавказского князя М.С. Воронцова в Тифлисе был открыт Кавказский Отдел Русского Географического общества, и П.К. Услар стал одним из 16 его «членов-учредителей» и деятельнейшим сотрудником. Уже в самом начале своих научных занятий он составил четкий план исследова- ния языков кавказских горцев, одобренный Кавказским Отделом [7, с. 4]. После возвращения на Кавказ на первых порах П.К. Услар успешно сочетал военную службу (генерал-майор) с научными занятиями: в реги- оне, где он служил, он начинал изучать язык местных жителей. Так, на- пример, в 1851–1853 гг., находясь на Западном Кавказе, он занялся абхаз- ским, сванетским, черкесским, убыхским языками и «записал предания сванетов о сотворении мира, об Амирани, Ростоме и царице Тамаре» [6, с. ХV–ХVI]. Из истории фольклористики / А.И. Алиева 391 Интерес будущего лингвиста-кавказоведа к фольклору кавказских горцев был совсем не случайным. Как мы увидим дальше, П.К. Услар будет изучать иберийско-кавказские языки, опираясь и на живую речь их носите- лей, но прежде всего — на их фольклор. Случилось так, что интерес П.К. Услара к горским языкам возник в условиях, когда русская администрация на Кавказе озаботилась распро- странением среди горцев грамотности «на русском основании». В связи с этим возник вопрос об издании букварей и книг «для первоначального чтения». «Дело это, по ходатайству Начальника штаба Кавказской армии А.П. Карцева было возложено на П.К. Услара, обратившего уже на себя вни- мание ученого мира своими лингвистическими исследованиями» [7, с. 8]. С 1861 г. П.К. Услар занялся изучением разных групп иберийско-кав- казских языков — адыго-абхазской (абхазский, кабардинский, черкесский, убыхский), нахской (чеченский, бацбийский), дагестанской (аварский, лак- ский, даргинский, лезгинский, табасаранский), которым он посвятил ряд исследований. Работа над ними шла стремительно: в 1862 г. ученый завершил «Абхазский язык» и «Чеченский язык», в 1864 — «Аварский язык», в 1865 — «Казикумыкский (лакский) язык», в 1867 — «Хюркилинский (даргинский) язык», в 1871 — «Кюринский (лезгинский) язык». Максимально требовательный к своим работам, ученый не спешил публиковать их. Сначала он их литографировал, надеясь узнать мнение о них и их носителей, и коллег, и издать их после необходимой доработки. Смерть помешала П.К. Услару завершить и отлитографировать толь- ко последний его труд, посвященный табасаранскому языку, — о его судьбе будет сказано дальше. Завершенные труды П.К. Услар направлял в Петербургскую акаде- мию наук, где академик А.А. Шифнер, первым опубликовавший работы о языках народов Восточного Кавказа — тушинском [11], аварском, удин- ском, не только выступал на заседаниях Историко-филологического отде- ления Академии наук с докладами о завершенных трудах П.К. Услара, но и печатал эти доклады в «Мемуарах» Академии. Причем делал это А.А. Шиф- нер чрезвычайно оперативно. Приведу только один пример: в конце 1862 г. П.К. Услар завершил исследование чеченского языка, литографировал его и отправил А.А. Шифнеру, который уже 16 октября 1863 г. прочитал доклад Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 392 об этом труде П.К. Услара на заседании историко-филологического отделе- ния Академии, а затем опубликовал его [13]. Благодаря тому, что академик А.А. Шифнер также оперативно напе- чатал в «Мемуарах» Петербургской академии наук на немецком языке рефе- раты не только названной выше грамматики чеченского языка П.К. Услара, но и других его работ, посвященных абхазскому, аварскому, лакскому, дар- гинскому, лезгинскому языкам, лингвистические исследования П.К. Услара стали не только хорошо известны его европейским коллегам, но и органич- но вписались в контекст европейского языкознания уже во второй полови- не ХIХ в., т. е. еще до публикации их в России типографским способом. Лингвистические исследования П.К. Услара получили заслуженное признание и в России уже при его жизни. В 1863 г. за «Абхазский» и «Че- ченский язык» ученый получил престижнейшую Демидовскую премию (в половинном размере), а в 1868 г. был избран членом-корреспондентом Императорской Петербургской академии наук по разряду лингвистики историко-филологического отделения. Но настоящее признание вклада П.К. Услара в развитие российско- го академического кавказоведения пришло вскоре после его безвременной кончины в 1875 г. В 1881 г. в десятом выпуске «Сборника сведений о кавказ- ских горцах» было напечатано не издававшееся ранее основательное ис- следование П.К. Услара «Древнейшие сказания о Кавказе» [5]. Публикации была предпослана статья многолетнего коллеги ученого по работе в Кав- казском отделе Русского Географического общества, автора ряда исследо- ваний кавказских языков Л.П. Загурского «Петр Карлович Услар и его дея- тельность на Кавказе» [6, с. I–LXXXIII]. В ней охарактеризован жизненный путь ученого и его вклад в изучение иберо-кавказских горских языков. Но оставались неизданными исследования П.К. Услара, посвящен- ные иберийско-кавказским языкам, которые, как говорилось выше, при жизни автора были только литографированы «и при том в весьма незна- чительном количестве экземпляров, вследствие чего и стали делаться все более и более библиографическою редкостью» [7, с. 13]. Кавказский отдел Русского географического общества, Управление Кавказского учебного округа, Императорское Московское археологиче- ское общество и V Археологический съезд, работавший в Тифлисе в сентя- бре 1881 г., настойчиво хлопотали о выделении средств на издание трудов Из истории фольклористики / А.И. Алиева 393 П.К. Услара, и 8 мая 1885 г. этот вопрос был решен на самом высоком уров- не: Николай II «Высочайше утвердил» решение Государственного Совета о финансировании с 1 января 1886 г. издания трудов ученого, так много сде- лавшего для изучения Кавказа [7, с. 15]. На протяжении десяти лет (1887–1896) в серии «Этнография Кавка- за. Языкознание» были опубликованы работы П.К. Услара, посвященные абхазскому [18], чеченскому [10], аварскому [20], лакскому [21], хюркилин- скому (даргинскому) [22], кюринскому (лезгинскому) [23] языкам. В 1979 г. — через 103 года после кончины автора — увидел свет по- следний труд ученого — «Табасаранский язык» [24]. В 2002 г. было опубликовано факсимильное издание первой иберий- ско-кавказской грамматики П.К. Услара «Абхазский язык» [17]. В ХХ столетии вся совокупность работ П.К. Услара, посвященных горским — иберийско-кавказским языкам, получила высокую оценку ново- го поколения кавказоведов-лингвистов [2; 3; 8]. Как видим, на протяжении 145 лет, прошедших после кончины П.К. Услара, его лингвистическое наследие было бережно сохранено, тща- тельно издано в полном объеме и получило достойную и справедливую оценку и современников, и благодарных потомков. Общепризнано, что в основе лингвистических исследований П.К. Услара — максимально достоверный языковой материал — тексты фольклора абхазцев, чеченцев, аварцев, лаков, даргинцев, лезгин, та- басаранцев, впервые записанные ученым на языках оригинала с макси- мальной точностью, что он неоднократно подчеркивал: «…вообще всё приводимое мною — почти буквальный перевод с записанного стено- графически со слов самих горцев» [9, с. 31–32]. Конечно, П.К. Услар до- стигал такой точности во многом благодаря его наставникам в изучении горских языков, которых он уважительно называл своими «горскими сотрудниками». К сожалению, пока не удалось установить имена абхазских настав- ников П.К. Услара — известно только, что ученый изучал абхазский язык сначала в Сухуме, а затем в Тифлисе с «тремя абхазцами, из которых двое понимали и объяснялись довольно хорошо по-русски» [4, с. 16–17]. О помощниках П.К. Услара в исследовании чеченского и языков народов Дагестана сохранилась достаточно полная информация. Изучить Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 394 чеченский язык ученому помогали мулла Янгулбай Хасанов и прапорщик милиции Кеди Досов. Горскими сотрудниками в исследовании языков народов Дагестана были: аварского — сын личного секретаря Шамиля Айдемир Чиркеевский, даргинского — выпускник Московского и Берлинского университетов Дал- гат Хюркилинский, лакского — Абдулла Омаров, лезгинского — Казанфер Кюринский, табасаранского — Мулла Абдулла Салим [3, с. 18–21]. П.К. Услар не только учил с каждым из них его родной язык, но и помогал им «вникать все более и более в свойства родного языка» [7, с. 10], так что в результате все они стали первыми преподавателями в чеченских, аварских, даргинских, лезгинских школах, составляли и издавали на род- ных языках книжки для чтения в горских школах, участвовали в подготовке первых букварей, публиковали произведения родного фольклора. Благодаря их сотрудничеству с П.К. Усларом все фольклорные тек- сты в его лингвистических исследованиях были не только максимально точно зафиксированы на языках оригинала, но и публиковались с макси- мально точным переводом на русский язык. Иначе говоря, записывая тексты фольклора кавказских горцев и готовя их к публикации, П.К. Услар строго следовал определенным пра- вилам, которые к тому же он четко сформулировал. Правда, у ученого нет специальной статьи, в которой эти правила изложены систематиче- ски, — он всегда кстати приводит их и в своих лингвистических исследо- ваниях, и письмах к коллегам-кавказоведам, и к упоминавшемуся выше академику А.А. Шифнеру, и к выдающемуся российскому кавказоведу, востоковеду, археографу, многолетнему коллеге по работе в Кавказском отделе Русского географического общества А.П. Берже (1828–1886), в контексте обсуждения разных кавказоведческих проблем, и в статье «Кое-что о словесных произведениях горцев», содержащей первую ха- рактеристику ряда жанров горского фольклора [9]. «Разбросанные» по разным публикациям работ ученого, в совокупности они складываются в достаточно стройный свод правил фиксации, перевода на русский язык, публикации, комментирования и исследования текстов фольклора кавказских горцев. В данной статье впервые будет охарактеризован вклад П.К. Услара в возникновение и развитие кавказской фольклористики, прежде всего — Из истории фольклористики / А.И. Алиева 395 текстологии устной народной поэзии горских народов Кавказа, а также в исследование ее различных жанров. *** Выше уже было сказано, что П.К. Услар строил свои исследования иберийско-кавказских горских языков, опираясь прежде всего на тексты фольклора народов, говоривших на этих языках. Уже в первом исследо- вании, посвященном абхазскому языку, ученый убедительно обосновал свое обращение к этому — на его взгляд — самому надежному источнику изучения этих языков: «Сказки, песни, поговорки, живущие в устах народ- ных, составляют единственный, вполне надежный, ничем посторонним не засоренный источник к изучению языка. Собрание всего изустно-жи- вущего в народе должно составить первый письменный памятник, после создания азбуки. Это необходимо не для одних иноязычных филологов: это — насущная потребность для самого народа, выступающего на попри- ще письменности. Только удовлетворением этой первой потребности мож- но охранить письменность от вековой чахлости, которая не есть болезнь развития, а болезнь прививная, прививаемая переводами. Русские времен Петра Великого, конечно, говорили по-русски не хуже нашего, но писали по-русски как бы на малоизвестном им языке. Так продолжалось, пока не обратились к живым источникам слова. Грамотные греки не переводили ни с египетского, ни с финикийского; прежде всего записали они поэмы Го- меровы, которые в продолжение целых веков распевались из-за подаяния безграмотными певцами. Почти на наших глазах создалась финская пись- менность; записанная со слов безграмотных певцов “Калевала” сразу вы- двинула ее на ступень, до которой веками и длинной околицей едва-едва довлеклась письменность других народов» [18, с. 103]. Но в распоряжении П.К. Услара не было научно достоверных публи- каций текстов фольклора кавказских горцев. Правда, произведения горско- го фольклора в русском пересказе (разной степени точности и полноты) печатались в многочисленных статьях, путевых очерках, этнографических заметках о Кавказе, широко публиковавшихся в русской печати. Но для исследования горских языков нужны были достоверные за- писи фольклорных текстов на языках оригинала, и П.К. Услар, как уже го- ворилось, первым в кавказской фольклористике зафиксировал произведе- Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 396 ния абхазского, чеченского, аварского, лакского, лезгинского, даргинского, табасаранского фольклора на соответствующих языках — они вошли в раз- дел «Образцы речи» во всех его лингвистических исследованиях. В «Абхазском языке» это — начало сказки, басни и пословицы [18, с. 103–117], в «Чеченском языке» [19, с. 111–149] и «Аварском языке» [20, с. 1–33] — пословицы, рассказы и песни; в «Лакском языке» — послови- цы, песни, анекдоты, лирические песни [21, с. 201–232], в «Хюркилинском (даргинском) языке» — пословицы, басни, анекдоты о мулле Насредине [22, с. 225–279], в «Кюринском (лезгинском) языке» — пословицы, поговорки, анекдоты и сказки [23, с. 257–321], в «Табасаранском языке» — пословицы, анекдоты, рассказы и басни [24, с. 437–563]. Все фольклорные тексты, представленные в «Образцах речи», были записаны П.К. Усларом с максимальной точностью, что ученый неодно- кратно подчеркивал. Так, в письме к академику А.А. Шифнеру от 6 января 1864 г. он писал: «Добросовестность моих занятий заключается в том, что записываю я со слов туземцев с фотографическою точностью» [15, с. 13], причем по возможности ученый стремился фиксировать одни и те же про- изведения фольклора «на нескольких наречиях» [15, с. 36], что придавало его записям особую ценность. Публикацию фольклорного текста на языке оригинала непременно сопровождал буквальный и литературный перевод его на русский язык. П.К. Услар также неоднократно подчеркивал его максимальную точность. П.К. Услар не только сам максимально точно фиксировал образцы горского фольклора, публиковал их с «двойным» переводом, но и хлопотал о том, чтобы в новом кавказском издании — «Сборнике сведений о кавказ- ских горцах», первый выпуск которого вышел в свет в 1868 г., был специаль- ный раздел, где тексты горского фольклора печатались бы в соответствии с этими правилами. Впрочем, в подробном «Предисловии» к первому выпуску этого из- дания о вкладе П.К. Услара в создание в нем Отдела «Народные сказания кавказских горцев» даже не упоминается. Мы узнали об этом только из названной выше статьи Л.П. Загурского «Петр Карлович Услар и его де- ятельность на Кавказе»: «В “Сборнике сведений о кавказских горцах” за- нимает изрядное место один отдел, едва затрагиваемый прежде в кавказ- ской научной литературе. Это — народные сказания. Но из “Сборника” не Из истории фольклористики / А.И. Алиева 397 видно, что главная заслуга в собрании означенных сказаний принадлежит Услару» [6, с. VI]. По свидетельству Л.П. Загурского, П.К. Услар «советовал редакции “Сборника” записывать рядом с переводом на русский язык туземных текстов и сами тексты. Редакция “Сборника” нашла невозможным для себя по отда- ленности пребывания лиц, присылавших для печатания народные сказания, взяться за редактирование текстов на туземных языках» [5, с. LV–LVI]. Сам же П.К. Услар, как было сказано выше, всегда публиковал тексты фольклора кавказских горцев на языках оригинала не только с переводом на русский язык, но и с «грамматическим разбором» и фольклористически- ми комментариями — краткими, но четкими характеристиками либо фоль- клорных персонажей, либо жанровых особенностей публикуемого произ- ведения. Так, например, публикацию песенных текстов в «Чеченском язы- ке» сопровождает общая характеристика песенного фольклора чеченцев: «Большая часть чеченских песен суть импровизации без рифмы и размера, которые поются речитативом» [19, с. 128]. Перевод чеченской песни об Умахане сопровождает характеристика прототипа песенного героя: «Умахан был знаменитый разбойник / и на- ездник, умерший лет 30 тому назад» [19, с. 128], и особенностей поэтики чеченских песен: «Песня наполнена повторениями, которые, по-видимому, представляют особую прелесть для чеченцев» [19, с. 130]. Примеры таких характеристик разных сторон горского фольклора и в лингвистических исследованиях П.К. Услара, и в его переписке с коллегами, в частности, с А.А. Шифнером и А.П. Берже, многочисленны и представля- ют самостоятельный интерес. И хотя характеризуя произведения горского фольклора, ученый не упускал случая подчеркнуть, что прежде всего «они замечательны исключительно в лингвистическом отношении» [15, с. 36], он в полной мере представлял их самостоятельную художественную ценность. Убедительное тому подтверждение — статья П.К. Услара «Кое-что о словес- ных произведениях горцев» [9, с. 1–42]. Это — первое в российском кавка- зоведении исследование ряда жанров фольклора абхазов, чеченцев, аварцев, лаков, лезгин, даргинцев, т. е. народов, языки которых ученый изучал. Впро- чем, П.К. Услар обнаружил отличное знание и фольклора народов, исследо- ванием которого он специально не занимался — адыгов и осетин. Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 398 Важное достоинство статьи «Кое-что о словесных произведениях горцев» — то, что ее автор задался целью не только охарактеризовать ос- новные жанры фольклора кавказских горцев, но и помочь читателю соста- вить более верное представление о народах Кавказа, чем то, которое он мог составить, познакомившись с сочинениями античных авторов о Кавказе или с «кавказскими» произведениями русских поэтов начала ХIХ в. Этой задаче подчинена структура статьи. В первой ее части П.К. Услар дал возможность горцам «разговаривать между собою, не стесняя их своим присутствием» [9, с. 2], т. е. привел в максимально точном русском переводе тексты абхазских, аварских, чеченских, лакских, даргинских, лезгинских, акушинских приветствий, благопожеланий, проклятий, определений жен- ской красоты, сопроводив их краткими, но точными комментариями. В со- вокупности эти примеры позволили ученому достаточно точно охарактери- зовать характер кавказских горцев, их представления о семье, их нравы и обычаи, их представления о дружбе и взаимопомощи, их «весьма изящные понятия о женской красоте» [9, с. 5], за редкими исключениями не расходя- щиеся с европейскими и русскими. Если в характеристике горских женщин П.К. Услар ограничился упо- минанием их прекрасного внешнего облика, то в представлении читателю горцев он акцентировал внимание на культе героизма у народов Кавказа, который получил четкое выражение в горском фольклоре, в частности, в сравнении горского джигита с волком, встречающемся только в фоль- клоре чеченцев: «Волк самый поэтический зверь в понятиях горцев. Лев, орел изображают силу, они идут на слабого; волк идет на более сильного, чем он сам; недостаток силы заменяет отвагой, дерзостью, ловкостью <…>. Попавшись в безысходную беду, волк умирает молча, не выражая ни стра- ха, ни боли. Эти свойства характеризуют героя, по горским понятиям <…>. В песне говорится, что волк щенится в ту ночь, когда мать рожает чеченца. “Короткоухий ты волк, волчий у тебя нрав”, — говорит горская девушка, ласкаясь к любимому. “Волчья ночь” — ночь темная, бурная, когда ни вол- кам, ни молодцам не спится, когда и волки и молодцы рыщут для разных приключений» [9, с. 10]. Существенно дополняет представление настоящего горского джиги- та характеристика его верного спутника — коня, которого отличали особые Из истории фольклористики / А.И. Алиева 399 достоинства: «Самым привлекательным качеством коня представляется горцам легкость его: “конь-птичка” — так абхазцы называют жеребенка; “конь-ветер”, “конь-туча” — эпитеты, встречающиеся в горских сказках. В них, чтобы сбить с себя непрошеного седока, конь трижды вспрыгива- ет так, что ударяется головой о голубое небо, и трижды падает наземь так, что вздрагивает под ним черная земля; кто усидел после такого испытания, тому конь повинуется» [9, с. 10]. Охарактеризовав приветствия, благопожелания, проклятия прежде всего как одно из средств максимально точной характеристики кавказских горцев, П.К. Услар перешел к презентации разных жанров горского фоль- клора как произведений искусства слова. Так, пословицы и поговорки абхазов, чеченцев, аварцев, лаков, дар- гинцев, лезгин ученый анализирует в сопоставлении не только с аналогич- ными произведениями русского фольклора и разных европейских народов, но прежде всего постоянно соотносит их с особенностями реальной жизни кавказских горцев с одной стороны, а с другой — с пословицами и пого- ворками соседних кавказских народов. Это позволило ученому не только выявить особое сходство пословиц и поговорок разных народов Дагеста- на, говорящих на разных языках, но и охарактеризовать особенности их поэтики, подчеркнув такую общую особенность пословиц разных народов Дагестана как «нравоучительность», ученый подчеркнул: «Дело в том, как эти нравоучения выражены. Иногда придается им весьма оригинальная по- этическая оболочка, иногда пословицы слагаются с мнемоническою целью, т. е. с тем, чтобы посредством рифмы или созвучия удобнее запечатлеться в памяти народной. <…> Горские пословицы не гоняются ни за рифмой, ни за созвучием и в переводе весьма понятны. <…> Многие пословицы про- поведуют осторожность, сдержанность, обдуманность, предусмотритель- ность» [9, с. 16]. Обратившись к характеристике жанра анекдотов, до которых «гор- цы большие охотники», П.К. Услар сосредоточился на анекдотах о мулле Наср-Эддине, точнее — на происхождении этого популярного персонажа горского фольклора [9, с. 26–28]. Более подробно, чем другие жанры горского фольклора, в статье П.К. Услара «Кое-что о словесных произведениях горцев» охарактеризова- ны сказки — животные и волшебные. Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 400 Прежде чем перейти к характеристике ученым произведений этого жанра, необходимо напомнить, что всестороннее исследование проблем сказки получило активное развитие в европейской, в том числе в россий- ской, фольклористике только в начале ХХ в. Поэтому в статье П.К. Услара многие термины, характеризующие разновидности сказок, их сюжетный состав, образы персонажей существенно отличаются от принятых в сказко- ведении сегодня. Убедительный пример — характеристика сказок о животных, кото- рые ученый рассматривает в одном ряду с баснями или притчами и в то же время четко дифференцирует собственно басни, каждая из которых, «ска- занная кстати, быть может, произвела когда-то большой эффект, но для нас с читателем эти басни представляют лишь сухие нравоучения, облеченные в весьма незамысловатые формы» [9, с. 21], и «басни или сказки, создан- ные свободно народною фантазией без всякой предположенной цели. В них действующие лица — звери; в этом зверином мире жизнь идет шибко: горе, радость, дружба, вражда, любостяжание, хитрость, коварство, убийство и пр. и пр. Этот тревожный мир возбуждает участие, но в совокупности про- изводит впечатление в высшей степени спокойное; то, чего не можем мы простить людям, прощаем охотно зверям» [9, с. 21]. Эту характеристику «басен» сопровождает перевод трех дагестан- ских сказок о лисице (двух кюринских и одной акушинской [9, с. 21–23]), и читателю становится ясно, что ученый отнес к жанру басни/притчи гор- ские сказки о животных. Более подробно П.К. Услар охарактеризовал волшебные сказки кав- казских горцев. Но, поскольку в его распоряжении было ограниченное чис- ло сказочных текстов — их фиксацию и публикацию только еще начал и сам Услар, и его «горские сотрудники», он не имел возможности с доста- точной полнотой охарактеризовать сюжетный состав волшебных сказок кавказских горцев. И в статье «Кое-что о словесных произведениях горцев» [9, с. 27], и в переписке с А.А. Шифнером ученый ограничился замечанием о «заимствованном» характере сюжетов дагестанских волшебных сказок [15, с. 33–34]. По этой же причине П.К. Услар не мог охарактеризовать разные типы главного героя горских волшебных сказок. Он кратко представил только одного из них — младшего брата, который вместе с двумя старшими Из истории фольклористики / А.И. Алиева 401 братьями участвует в состязаниях за руку прекрасной царевны и выходит победителем. Зато П.К. Услар первым в кавказской фольклористике охарактеризо- вал специфических персонажей горских волшебных сказок. В первую очередь это — великаны, в волшебных сказках народов Дагестана именуемые нартами — так же, как и герои эпических нартских сказаний у кабардинцев и осетин, к тому времени уже опубликованных: «В большой части сказок действуют великаны — Нарты: название, распро- страненное по целому Кавказу, но необъясняемое ни на одном из горских языков. В Дагестане Нарты служат общим названием для обозначения ве- ликанов, иногда добрых, чаще злых, но всегда безыменных, подобно тому, как и у нас в сказках безыменные добрые и злые волшебницы вмешиваются в людские дела. Напротив, у осетин и у кабардинцев, в самом центре Кав- каза, Нарты сами служат героями песен и сказок; каждый нарт не только назван по имени, но известна и родословная его. Песни и сказки, наруж- но-разрозненные, но имеющие между собою тесную связь, образуют в со- вокупности целую эпическую поэму, которой в близком будущем предстоит или быть забытой безвозвратно или — кто знает? — явиться перед обра- зованным миром наряду с великими национальными поэмами, которых знаменитый англо-германский филолог Макс Мюллер насчитывает пять: Ионические песни (“Илиада” и “Одиссея”), “Махабхарата”, “Шах-Наме”, “Нибелунги” и “Калевала”. Предлагаемые в нашей статье заметки не каса- ются ни до Осетии, ни до Кабарды; в Дагестане же, как я сказал, “Нарты” служат синонимом великанов, в самом общем значении и ничего более. Всю жизнь свою они проводят или в спанье, спят по целой неделе, — или на охо- те. Когда бродят по лесам, то следы их шириною в локоть, длиною в три, глубиною локоть в землю. Чтобы привязывать дичь, на плече каждый носит по вырванному с корнем чинару. Когда хотят напиться, то перед ними ста- вится кувшин браги величиною с дом» [9, с. 28]. Как видим, П.К. Услар первым охарактеризовал нартов-великанов дагестанских сказок, убедительно доказав, что общее с персонажами нар- тского эпоса у них — только именование их собирательным термином нар- ты. Ученый подтвердил этот вывод не только характеристикой персонажей дагестанских сказок в сравнении с героями нартского эпоса, но и суммар- ной характеристикой этого эпического памятника народов Кавказа, первой Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 402 и очень точной не только в российском, но и в мировом кавказоведении, что справедливо заметил Л.П. Загурский в упоминавшейся выше статье [6, с. LVI; ср.: 1, с. 3–7]. Характеристику нартского эпоса, данную в статье «Кое-что о сло- весных произведениях горцев», П.К. Услар существенно дополнил в своем письме к А.П. Берже от 3 июня 1864 г. Узнав, что его коллега перестал ре- дактировать знаменитое тифлисское издание — «Кавказский календарь», П.К. Услар писал: «Крайне интересно было бы узнать, какому литератур- но-ученому предприятию посвятите Вы dulcia otia, которые Вам доставило освобождение от редакции “Календаря”. За что бы Вы взялись — все, без со- мнения, будет превосходно сделано — здесь на Кавказе столько предметов для исследования, что не знаешь даже, какой предмет предпочесть другому. Из числа множества я Вам предложил бы один, который мне кажется осо- бенно привлекательным и исполнение которого сулит неувядаемую славу в будущем. На Кавказе существует народная поэма о нардах (sic!), которая покуда, как и все народные поэмы, представляется раздробленною на мно- жество отдельных песней. Эта поэма существует, как мне известно, у ады- гов, кабардинцев, осетин, аварцев, казикумыков, — вероятно, и у других на- родов. В ней есть целая генеалогия героев, богов, фантастических существ и пр. и пр., и в этом отношении, как и в отношении к характерам различных личностей, существует замечательное сходство. У каждого народа есть не- сколько певцов, которые славятся знанием этих песней. Можно вызвать та- ких певцов во Владикавказ, в Нальчик и т. д. и под их диктовку записывать эти песни, так как туземные азбуки уже составлены. Переводы не трудно делать при помощи туземцев, знающих русский язык. Переписывать все это Вы можете с помощию начертаний букв, вводимых Шифнером для евро- пейских филологов, и далее присоедините к подлиннику французский или немецкий перевод. Труд будет обширный и потребует много лет, но он будет всемирный, как финская “Калевала” или как индийские поэмы. Не думаю, чтобы кто-нибудь на Кавказе успешнее Вас мог выполнить таковую работу» [14, с. 40–41]. Как видим, здесь П.К. Услар не только существенно дополнил при- веденную выше характеристику нартского эпоса разных народов Кавказа, но еще и предложил четкую программу фиксации и публикации нартских сказаний на языках оригинала с переводом на европейские языки, что спо- Из истории фольклористики / А.И. Алиева 403 собствовало бы знакомству с этим великим эпическим памятником и евро- пейских исследователей, и любителей устной народной поэзии. Проблемы публикации текстов нартского эпоса на языках ориги- нала занимали ученого всю жизнь. Совсем незадолго до своей безвремен- ной кончины он обратился с письмом к начальнику Горского управления В.А. Франкини, в котором не только высоко оценил работу своих «горских сотрудников» — наставников в изучении кавказских языков — и хлопотал об их служебном поощрении, но и обосновал необходимость публикации именно текстов нартских сказаний на языках оригинала: «В каждой книге “Сборника <сведений о кавказских горцах>” появляются народные сказа- ния, которые для науки могли бы составить драгоценный материал, если бы к ним присоединялись туземные тексты. Переводы внушают мало доверия, особенно будучи сделаны людьми, не получившими научного образования. Аварские сказки имеют несравненно меньшее значение, чем сказания осе- тин и кабардинцев о Нардах, но эти сказки были переведены мною почти подстрочно, подлинный текст напечатан и издан Академией наук. Они об- ратили на себя внимание европейских специалистов, известный исследо- ватель д-р Рейнгольд Кёлер (в Веймаре) посвятил разбору их обширную и весьма интересную статью. Сколько мне известно, “Сказания”, печатае- мые в “Сборнике”, до сих пор не возбудили отголоска в ученом мире, и это должно приписать исключительно тому, что подлинные тексты остались неизвестными. “Нарды”, быть может важная, безвестная покуда еще эпиче- ская поэма. Не заглядывая вдаль, позволю себе посоветовать печатать под- линники сказаний о Нардах, переводы которых появляются в “Сборнике <сведений о кавказских горцах>”. Этим достигается двоякая цель: во-пер- вых, таковые статьи приобретают научное значение, во-вторых, туземцам доставляется материал для чтения. Быть может, затруднительно печатать подлинные тексты в самом “Сборнике”, но их можно печатать отдельными брошюрами и распространять между туземцами, которых апатия через это пробудится. Я советовал бы начать печатанием осетинских текстов; уже лет 25 тому назад академиком Шегреном составлены были для осетин азбука и грамматика. Имя знаменитого лингвиста ручается за достоинство той и другой» [14, с. 41]. Как видим, П.К. Услар предложил конкретную программу публика- ции текстов нартского эпоса, благодаря которой горские школы получат Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 404 книги для чтения, а исследователи — тексты эпических сказаний на разных горских языках с переводами их на русский язык, печатавшимися на стра- ницах «Сборника сведений о кавказских горцах». Но вернемся к специфическим персонажам горских сказок, впервые охарактеризованным в статье «Кое-что о словесных произведениях гор- цев». Это — «Карт — огромная женщина-людоедка. В сказках она изобра- жается трудолюбивой хозяйкой, матерью нескольких дочерей-людоедок, которых нежно любит», но тут же ученый подчеркнул, что, «несмотря на созвучие Нарт и Карт, между этими существами незаметно никакого соот- ношения. Нарты обыкновенно приискивают себе невест между хорошень- кими дочерями простых смертных и не обнаруживают никакой склонности к людоедкам» [9, с. 29]. В борьбе с такими необыкновенными противниками, как велика- ны-нарты и людоедки-карты, герою дагестанской волшебной сказки по- могают животные и предметы, наделенные необыкновенными свойства- ми, — их также впервые охарактеризовал П.К. Услар. Это и «белоснежный морской конь, который вслед за солнцем выбегает на берег моря, в один миг трижды обегает кругом землю и потом снова скрывается в море; ему достался меч-алмас, которым срубает он разом девять голов и восемнадцать ушей у черного змея, в то время как змей этот полз, чтобы пожрать птенцов орлицы, которая живет в чинаровом лесу. Каждый из этих крошечных птен- цов величиною с быка» [9, с. 29]. П.К. Услар попытался охарактеризовать и особенности поэтики горских сказок — в частности, долгий путь героя в сказке: «Ехал он, ехал, ехал много, ехал мало, ехал ночью, ехал днем, нашу гору миновал, чужую гору миновал, сорочью, галкину гору миновал, густые леса проехал, че- рез глубокие ущелья проехал, прибыл…» [9, с. 30] — и традиционные за- вершения сказочного повествования: «Я там был, мед пил, по усам текло, в рот не попало», горцы говорят: «Ударили в медный барабан, задули в кожаную зурну, засвистели дудки, пыль подняли столбом; медвежий та- нец проплясал, все меня расхвалили. Ни днем, ни ночью не отдыхая, спать не ложась, куска в рот не кладя, поспел я сюда, чтобы вам рассказать, как все было». Встречается и такое более короткое заключение: «Тут и сказке конец; все это слышал я от сороки, а она мне более ничего не рассказала» [9, с. 31]. Из истории фольклористики / А.И. Алиева 405 Современные исследователи сказок классифицируют эти описания как медиальные и финальные формулы сказок, т. е. как важные составля- ющие их поэтики. Приводя заключительную формулу горской сказки, П.К. Услар под- черкнул, что особенности жизни, быта, нравов, обычаев горцев отрази- лись и в художественной системе горской сказки. В частности, в финале может речь идти и не об одной свадьбе героя, а нескольких, «потому что случается, что царевич придерживается мусульманского многоженства» [9, с. 31]. Завершая характеристику горских сказок, П.К. Услар, неоднократно подчеркивавший, что всегда записывал фольклор горцев «стенографически точно», вдруг заметил: «Вообще народные сказки никогда не записываются так, как они сказываются. Сказки записываются людьми грамотными, ко- торые <…> следуют некоторым правилам, от которых освободиться не мо- гут. Они заботятся о том, как бы привлечь внимание читателей к читаемому, и интерес читаемого должен идти, возрастая до конца. Но это диаметраль- но противоположно назначению сказки. Сказка сказывается на ночь — для того, чтобы усыпить человека, интерес должен сглаживаться постепенно, пока не сольется с сновидением. <…> Все это инстинктивно поняли безгра- мотные сказочники. Сказочник с самого начала приискивает случай выска- зать все, что будет впереди; по мере того, как высказанное осуществляется, он рассказывает его отчетливо, как бы забыв, что все это уже раз было рас- сказано или предсказано. Предсказание будущего ни на йоту не сокраща- ет рассказа о настоящем <…>. Это смешение времен составляет, как все мы знаем по собственному опыту, необходимый элемент усыпления. <…> Чем бессвязнее становится сказка, тем более гармонирует она с его сладким усы- плением» [9, с. 31–32]. Очень важно замечание П.К. Услара, завершающее это описание: «Таким образом, и аварские сказки, недавно напечатанные в Шуре, записа- ны, само собою разумеется, не стенографически. Добросовестность застав- ляет меня сделать это замечание» [9, с. 32]. Это свидетельство П.К. Услара о манере исполнения сказок горски- ми сказочниками на протяжении более полувека оставалось единственным в работах о фольклоре кавказских горцев, публиковавшихся в российской научной печати. Можно было думать, что в статье П.К. Услара речь шла Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 406 об особой манере исполнения сказок в Дагестане, где много лет ученый за- нимался изучением ряда дагестанских языков. Но в 1934 г. в журнале “Caucasica” была напечатана статья выда- ющегося русского филолога, лингвиста, этнолога, слависта, основопо- ложника сравнительного изучения языков народов Северного Кавказа Н.С. Трубецкого (1890–1938) “Erinnerungen an einer Aufenthalt bei den Tscherkessen des Kreises Tuapse”. В ней ученый опубликовал материалы по мифологии и фольклору адыгейцев, собранные им в 1910–1911 гг. во время его экспедиций к адыгейцам, жившим на Черноморском побережье в районе города Туапсе [12, с. 1–39]. Публикации текстов сказок «Отцов- ские советы», «Два путника», «Сова», «Старый мужичонка и великаны» Н.С. Трубецкой предпослал краткую характеристику адыгейских сказок: «Самую любимую категорию адыгейской прозаической литературы со- ставляют сказки (тхыдэжъ). Их можно подразделить на две группы, со- гласно цели, которой они служат. Особую группу составляют бесконечно длинные сказки, рассказываемые много часов подряд или для развлече- ния дорожных спутников в скучной поездке или для того, чтобы усыпить знатного гостя после щедрого угощения. Они состоят из свободно следу- ющих друг за другом приключений, архитектурно равноправных, стили- стически и содержательно довольно нейтральных, поэтому не существует ясно выраженного членения и единого плана. Я попытался записать од- ну-единственную такую сказку (на бжедухском диалекте) от муллы в ауле Красноалександровском; после четырех часов записи я почувствовал себя таким усталым, что прервал запись, причем мулла заявил мне, что он не надиктовал еще и половины сказки. — Другую группу образуют более короткие сказки, значительно отличающиеся от вышеназванных “длин- ных” сказок своим четким членением, обозрительностью их общего пла- на (их объем может быть при этом довольно различным — от нескольких минут до получаса» [12, S. 26–27]. Как видим, П.К. Услар опубликовал описание только «длинных» ска- зок, которые он фиксировал в Дагестане; Н.С. Трубецкой наряду с «длинны- ми» охарактеризовал и «более короткие» сказки, бытующие у адыгейцев. Эти свидетельства двух выдающихся кавказоведов очень важны: с большой вероятностью они позволяют говорить о трансформации традиции испол- нения текстов горских сказок в меняющихся исторических условиях. Из истории фольклористики / А.И. Алиева 407 Еще полнее, чем горские сказки, в статье П.К. Услара «Кое-что о сло- весных произведениях горцев» представлены песенные жанры горского фольклора «как совершенно самостоятельные проявления горской поэзии» [9, с. 32]. Одновременно с работой П.К. Услара над «Аварским языком» в Да- гестане было подготовлено к изданию первое собрание аварских народных песен с подлинными песенными текстами и сопровождающими их мелоди- ями [15, с. 33]. Хорошо знакомый с этим собранием, П.К. Услар начал харак- теристику горских песен с сопровождающих их мелодий: «Горцы обладают обильным запасом мелодий <…>. Горские мелодии представляют собой в высшей степени интересное явление. Не думаю, чтобы нашелся европеец, который мог с первого раза освоиться с ними. Но чем далее, тем более свы- каешься с их дикою прелестью» [9, с. 32–33]. Более подробно, чем мелодии, П.К. Услар охарактеризовал особен- ности стихосложения горских песен: Здесь займусь исключительно словесной поэзией, которую горцы на- низывают на свои загадочные мелодии. Механическая сторона чрезвычайно проста. Горцам неизвестны ни рифма, ни тонический размер. У кюринцев упо- требительна рифма, которую заимствовали они у соседей своих татар. <…> Обращаюсь <…> к аварцам, лакам и акушинцам. Стихотворения их есть проза, разрубленная на 11 или на 7 слогов; у акушинцев мне встретилась одна лишь 7-мисложная рубка. Чтобы подравнять число слогов, допускают- ся поэтические вольности, от которых страдает грамматика, но к которым горцы вполне привыкли. Очевидно, что эта крайняя незамысловатость сти- хосложения открывает широкий простор поэтическим импровизациям. Поэт выбирает ту или другую рубку для своей импровизации, подбирает к ней ту или другую мелодию <…>. Горские стихи, впрочем, никогда не говорятся, а только поются [9, с. 33]. Вместе с тем П.К. Услар подчеркнул, что «Крайняя безыскусствен- ность горского стихосложения не может, впрочем, помрачить для нас по- этического воодушевления, которым запечатлены многие горские песни. Уборы придают блеск красоте, но красавица остается красавицей даже в рубище» [9, с. 34]. Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 408 Здесь же ученый охарактеризовал такую особенность горских песен, как сохраняемость их текста во времени: «Если импровизация была удачна, то она повторяется не раз и, наконец, становится ходячею песнею, но к ней неприменима русская пословица “из песни слова не выкинешь”. Каждый поющий или выкидывает что-нибудь из песни или что-нибудь к ней добав- ляет» [9, с. 33]. Этот вывод П.К. Услара убедительно подтверждается анализом авар- ской песни о набеге на Дагестан Надир-шаха в 1742 г., сохранившейся не только до середины ХIХ в., когда ее зафиксировал ученый, но и до наших дней. Специальное внимание уделил П.К. Услар горским песням о любви — он подчеркнул, что «некоторые из таковых песен замечательны по своей грациозности» [9, с. 34]. В подтверждение этого тезиса П.К. Услар приводит как всегда очень точный перевод трех аварских песен и одной лакской эле- гии. Последняя, по мнению автора, содержит «уподобления, заимствования прямо из картин горской природы» [9, с. 35] — например, «цветок, вырос- ший в голубом льду» [9, с. 35]. П.К. Услар считает, что это — очень точный и вполне реальный образ «Снег, лед, окаймленный цветами, часто можно видеть в горах» [9, с. 36], — подчеркнул он. Более подробно охарактеризовал П.К. Услар похоронные песни даге- станцев, отметив, что, как и у других горцев, у них погибший герой всегда воспевается как достойный джигит — прекрасный наездник, храбрый, бо- гатый и гостеприимный. Детально анализирует ученый «песни о вождях, предводительство- вавших набегами, которые горцы совершали, начиная с самых давних времен, и нередко только в песнях названы их имена» [9, с. 38]. Особенно подробно, подчеркивает П.К. Услар, в этих песнях характеризуются пре- исполненные задушевных треволнений приготовления к набегу, «которые притом должны были производиться в глубокой тайне и, без сомнения, до- ставляли горской молодежи самые поэтические минуты в жизни» [9, с. 38], а также оружия джигитов. Так же детально описывает П.К. Услар сначала успешный набег и бо- гатую добычу нападавших, затем встречу с хозяевами похищенного, пере- говоры с ними и жестокий бой, в котором нападавшие проявляют чудеса храбрости и возвращаются домой с богатой добычей, а погибшие в смер- Из истории фольклористики / А.И. Алиева 409 тельной схватке предстают истинными героями. Особенно ярко характе- ризуются герои, которые даже в минуту гибели смогли отомстить своему врагу, как герой знаменитой в Дагестане песни о Хочбаре. *** Вклад П.К. Услара в исследование горских иберийско-кавказских языков общепризнан. К сожалению, до сих пор не был охарактеризован — даже в самых общих чертах — его вклад в кавказскую фольклористику. Правда, все исследователи лингвистического наследия ученого единодуш- но подчеркивали, что в исследовании горских языков он опирался прежде всего на тексты горского фольклора, которые составляли особый раздел во всех его лингвистических исследованиях. Однако никто из кавказове- дов-фольклористов до сих пор не попытался охарактеризовать принципы фиксации, эдиции, перевода, комментирования текстов фольклора кавказ- ских горцев, которые выработал и строго придерживался в своих исследо- ваниях П.К. Услар. Правда, ученому пришлось вырабатывать эти принципы в процессе исследования горских языков. Он первым в истории российского кавказо- ведения фиксировал тексты горского фольклора на языках оригинала — и он решил делать это «с фотографической точностью», что неоднократно подчеркивал и в своих горских грамматиках, и в переписке с коллегами, и в своих статьях. Он первым публиковал тексты горского фольклора на язы- ках оригинала и хлопотал, чтобы так публиковали их и в первом неперио- дическом кавказском издании «Сборник сведений о кавказских горцах», и в первых книгах для чтения в горских школах, которые готовили его «гор- ские сотрудники». П.К. Услар первым опубликовал максимально точные переводы фольклорных текстов и первым их комментировал. Иначе гово- ря, последовательно придерживаясь принципов фиксации, эдиции, перево- да, комментирования фольклорных текстов, П.К. Услар таким образом во многом определил развитие текстологии кавказского фольклора, основные принципы которой были не только реализованы в его лингвистических тру- дах, но и четко сформулированы. П.К. Услару принадлежит и первая в кавказской фольклористике ха- рактеристика целого ряда жанров горского фольклора — нартского эпоса, сказок (волшебных и животных), басен, анекдотов, притч, пословиц и по- Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 410 говорок. Опираясь на прекрасное знание истории народов Кавказа, их язы- ков, быта, нравов, этических представлений, П.К. Услар сумел раскрыть и их неповторимое своеобразие. Вскоре после кончины П.К. Услара в 1881 г. в Тифлисе стал выходить в свет «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа». В нем регулярно печатались тексты фольклора практически всех народов Северного Кавказа и Закавказья, зафиксированные собирателями и под- готовленные к изданию в соответствии с правилами, которым так строго следовал П.К. Услар: максимально точно зафиксированный текст фоль- клорного произведения на языке оригинала, «двойной» (подстрочный и литературный) перевод, лингвистические и фольклористические коммен- тарии. Правда, ни в одном выпуске «Сборника…» не было указано, что его издатели придерживаются правил текстологической подготовки фольклор- ных текстов, предложенных П.К. Усларом. Не ссылались на текстологиче- ский опыт Услара и кавказоведы-фольклористы ХХ в., не ссылаются они на него и сегодня. Пришло время — хотя бы с таким опозданием — признать несомнен- ный вклад этого ученого в возникновение кавказской фольклористики, ос- новоположником которой он, несомненно, является. Список литературы Исследования 1 Бекоева Т.А., Бекоева Е.Д. П.К. Услар о нартском эпосе народов Кавказа // Нар- товедение в ХХI веке: Современные парадигмы и интерпретации: сб. науч. тр. Владикавказ: ВНЦ РАН и РСО-А, 2005. Вып. 3. С. 3–7. 2 Габуниа З.М. Русская лингвистическая наука в становлении и развитии кавказско- го языкознания. Владикавказ: СОИГСИ, 2011. 518 с. 3 Гаджиев А. Петр Карлович Услар — выдающийся кавказовед. Махачкала: Дагучпедгиз, 1966. 25 с. 4 Дамения И.Х. Россия и Абхазия. Из истории культурных взаимоотношений в ХIХ – начале ХХ вв. СПб.: Знание, 1994. 72 с. 5 Древнейшие сказания о Кавказе. Соч. Барона П.К. Услара // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис: Тип. Меликова, 1881. LXXXIII + 581 с. Из истории фольклористики / А.И. Алиева 411 6 Загурский Л. Петр Карлович Услар и его деятельность на Кавказе. Тифлис: Тип. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1881. Вып. Х. 416 с. 7 Записка об исследовании кавказско-горских языков // Известия Кавк. Отдела Имп. Рус. Геогр. о-ва. Тифлис: Тип. Канц. Главноначальств. гражд. частью на Кав- казе, 1886–1888. Т. IХ. Приложение. С. 13–16. 8 Магометов А.А. П.К. Услар — исследователь дагестанских языков. Махачкала: Дагучпедгиз, 1979. 100 с. 9 У<слар> П. Кое-что о словесных произведениях горцев // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис: Тип. Канц. Главноначальств. гражд. частью на Кав- казе, 1868. Вып. I. Отд. V. С. 1–42. 10 Чикобава А.С. Услар и вопросы научного изучения иберийско-кавказских язы- ков // Иберийско-кавказское языкознание. Тбилиси: Мецниереба, 1955. VII. С. 459–473. 11 Шифнер А.А. Краткая характеристика тушского языка // Ученые записки Акаде- мии наук по 1 и 3 отделениям. СПб., 1855. Т. III. С. 71–93. 12 Erinnerungen an einer Aufenthalt bei den Tscherkessen des Kreises Tuapse. Von Fürst N. Trubetzkoy // Caucasica. Begründet von Adolf Dir. Herausgegeben von Gerhard Deeters. Leipzig: Verlag Asia Major. G. M. B. H., 1934. Fasc. 11. S. 1–39. 13 Tschetschenische Studien. Von A. Schiefner. Gelesen den 16 Oktober 1863 // Mémoires de l’Académie Impériale des Sciences de St. Pétersbourg. St. Petersburg: L’Académie 1864. 7e Serie. T. 7, № 5. S. 1–68. Источники 14 Письма П.К. Услара // Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. II. Чечен- ский язык. Тифлис: Тип. Канц. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1888. С. 1–52. 15 Письма П.К. Услара к А.А. Шифнеру // Услар П.К. Этнография Кавказа. Язы- кознание. IV. Лакский язык. Тифлис: Тип. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1890. С. 1–42. 16 Письмо <П.К. Услара> к В.А. Франкини // Магометов А.А. П.К. Услар — иссле- дователь дагестанских языков. Махачкала: Дагучпедгиз, 1979. С. 95–97. 17 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. I. Абхазский язык. Тифлис: [б.и.], 1862. 302 с. 18 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. I. Абхазский язык. Тифлис: Тип. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1887. 193 с. + 120 с. 19 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. II. Чеченский язык. Тифлис: Тип. Канц. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1868. 246 с. + 117 с. 20 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. III. Аварский язык. Тифлис: Тип. Канц. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1889. 242 с. + 245 с. + 20 с. Studia Litterarum /2022 том 7, № 1 412 21 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. IV. Лакский язык. Тифлис: Тип. Канц. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1890. 42 с. + 422 с. + 14 с. 22 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. V. Хюркилинский язык. Тифлис: Тип. Канц. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1892. 497 с. 23 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. VI. Кюргинский язык. Тифлис: Тип. Канц. Главноначальств. гражд. частью на Кавказе, 1896. 639 с. 24 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. VII. Табасаранский язык. Тбилиси: Мецниереба, 1979. 1072 с. References 1 Bekoeva, T.A., Bekoeva, E.D. “P.K. Uslar o nartskom epose narodov Kavkaza” [“P.K. Uslar on the Nart Epic of the Peoples of the Caucasus”]. Nartovedenie v XXI veke: Sovremennye paradigmy i interpretatsii [Narology in the 21th Century: Modern Paradigms and Interpretations], issue 3. Vladikavkaz, VNTs RAN i RSO-A Publ., 2005, pp. 3–7. (In Russ.) 2 Gabunia, Z.M. Russkaia lingvisticheskaia nauka v stanovlenii i razvitii kavkazskogo iazykoznaniia [Russian Linguistic Science in the Formation and Development of Caucasian Linguistics]. Vladikavkaz, Severo-Osetinskii institut gumanitarnykh i sotsial’nykh issledovanii imeni V.I. Abaeva Publ., 2011. 518 p. (In Russ.) 3 Gadzhiev, A. Petr Karlovich Uslar — vydaiushchiisia kavkazoved [Petr Karlovich Uslar — an Outstanding Caucasian Scholar]. Makhachkala, Daguchpedgiz Publ., 1966. 25 p. (In Russ.) 4 Dameniia, I.Kh. Rossiia i Abkhaziia. Iz istorii kul’turnykh vzaimootnoshenii v XIX – nachale XX vv. [Russia and Abkhazia. From the History of Cultural Relations in the 19th – early 20th Centuries]. St. Petersburg, Znanie Publ., 1994. 72 p. (In Russ.) 5 “Drevneishie skazaniia o Kavkaze. Sochineniia Barona P.K. Uslara” [“The Oldest Legends about the Caucasus. Oeuvre by Baron P.K. Uslara”]. Sbornik svedenii o kavkazskikh gortsakh [Collection of Information about the Caucasian Highlanders]. Tiflis, Tipografiia Melikova Publ., 1881. LXXXIII, 581 p. (In Russ.) 6 Zagurskii, L. Petr Karlovich Uslar i ego deiatel’nost’ na Kavkaze [Petr Karlovich Uslar and His Activities in the Caucasus], issue X. Tiflis, Tipografiia Glavnonachal’stvuiushchego grazhdanskoi chast’iu na Kavkaze Publ., 1881. 416 p. (In Russ.) 7 “Zapiska ob issledovanii kavkazsko-gorskikh iazykov” [“Note on the Study of the Caucasian-Mountain Languages”]. Izvestiia Kavkazskogo Otdela Imperatorskogo Russkogo Geograficheskogo obshchestva [Bulletin of the Caucasian Department of the Imperial Russian Geographical Society], vol. IХ. Appendix. Tiflis, Tipografiia Glavnonachal’stvuiushchego grazhdanskoi chast’iu na Kavkaze Publ., 1886–1888, pp. 13–16. (In Russ.) Из истории фольклористики / А.И. Алиева 8 Magometov, A.A. P.K. Uslar — issledovatel’ dagestanskikh iazykov [P.K. Uslar is a Researcher of the Dagestan Languages]. Makhachkala, Daguchpedgiz Publ., 1979. 100 p. (In Russ.) 9 U, P. “Koe-chto o slovesnykh proizvedeniiakh gortsev” [“Something about the Verbal Works of the Highlanders”]. Sbornik svedenii o kavkazskikh gortsakh [Collection of Information about the Caucasian Highlanders], issue I (V). Tiflis, Tipografiia Glavnonachal’stvuiushchego grazhdanskoi chast’iu na Kavkaze Publ., 1868, pp. 1–42. (In Russ.) 10 Chikobava, A.S. “Uslar i voprosy nauchnogo izucheniia iberiisko-kavkazskikh iazykov” [“Uslar and Issues of Scientific Study of the Iberian-Caucasian Languages”]. Iberiiskokavkazskoe iazykoznanie [Iberian-Caucasian Linguistics], vol. VII. Tbilisi, “Metsniereba” Publ., 1955, pp. 459–473. (In Russ.) 11 Shifner, A.A. “Kratkaia kharakteristika tushskogo iazyka” [“Brief Description of the Tush Language”]. Uchenye zapiski Akademii nauk po 1 i 3 otdeleniiam [Scientific Notes of the Academy of Sciences for 1 and 3 Departments], vol. III. St. Petersburg, 1855, pp. 71–93. (In Russ.) 12 “Erinnerungen an einer Aufenthalt bei den Tscherkessen des Kreises Tuapse. Von Fürst N. Trubetzkoy.” Caucasica. Begründet von Adolf Dir. Herausgegeben von Gerhard Deeters. Fasc. 11. Leipzig, Verlag Asia Major. G. M. B. H., 1934. S. 1–39. (In German) 13 “Tschetschenische Studien. Von A. Schiefner. Gelesen den 16 Oktober 1863.” Mémoires de l’Académie Impériale des Sciences de St.-Pétersbourg. 7e Serie. T. 7, № 5. St. Petersburg, L’Académie 1864. S. 1–68. (In German)

References

1 Bekoeva, T.A., Bekoeva, E.D. “P.K. Uslar o nartskom epose narodov Kavkaza” [“P.K. Uslar on the Nart Epic of the Peoples of the Caucasus”]. Nartovedenie v XXI veke: Sovremennye paradigmy i interpretatsii [Narology in the 21th Century: Modern Paradigms and Interpretations], issue 3. Vladikavkaz, VNTs RAN i RSO-A Publ., 2005, pp. 3–7. (In Russ.)

2 Gabunia, Z.M. Russkaia lingvisticheskaia nauka v stanovlenii i razvitii kavkazskogo iazykoznaniia [Russian Linguistic Science in the Formation and Development of Caucasian Linguistics]. Vladikavkaz, Severo-Osetinskii institut gumanitarnykh i sotsial’nykh issledovanii imeni V.I. Abaeva Publ., 2011. 518 p. (In Russ.)

3 Gadzhiev, A. Petr Karlovich Uslar — vydaiushchiisia kavkazoved [Petr Karlovich Uslar — an Outstanding Caucasian Scholar]. Makhachkala, Daguchpedgiz Publ., 1966. 25 p. (In Russ.)

4 Dameniia, I.Kh. Rossiia i Abkhaziia. Iz istorii kul’turnykh vzaimootnoshenii v XIX – nachale XX vv. [Russia and Abkhazia. From the History of Cultural Relations in the 19th – early 20th Centuries]. St. Petersburg, Znanie Publ., 1994. 72 p. (In Russ.)

5 “Drevneishie skazaniia o Kavkaze. Sochineniia Barona P.K. Uslara” [“The Oldest Legends about the Caucasus. Oeuvre by Baron P.K. Uslara”]. Sbornik svedenii o kavkazskikh gortsakh [Collection of Information about the Caucasian Highlanders]. Tiflis, Tipografiia Melikova Publ., 1881. LXXXIII, 581 p. (In Russ.)

6 Zagurskii, L. Petr Karlovich Uslar i ego deiatel’nost’ na Kavkaze [Petr Karlovich Uslar and His Activities in the Caucasus], issue X. Tiflis, Tipografiia Glavnonachal’stvuiushchego grazhdanskoi chast’iu na Kavkaze Publ., 1881. 416 p. (In Russ.)

7 “Zapiska ob issledovanii kavkazsko-gorskikh iazykov” [“Note on the Study of the Caucasian-Mountain Languages”]. Izvestiia Kavkazskogo Otdela Imperatorskogo Russkogo Geograficheskogo obshchestva [Bulletin of the Caucasian Department of the Imperial Russian Geographical Society], vol. IХ. Appendix. Tiflis, Tipografiia Glavnonachal’stvuiushchego grazhdanskoi chast’iu na Kavkaze Publ., 1886–1888, pp. 13–16. (In Russ.)

8 Magometov, A.A. P.K. Uslar — issledovatel’ dagestanskikh iazykov [P.K. Uslar is a Researcher of the Dagestan Languages]. Makhachkala, Daguchpedgiz Publ., 1979. 100 p. (In Russ.)

9 U<slar>, P. “Koe-chto o slovesnykh proizvedeniiakh gortsev” [“Something about the Verbal Works of the Highlanders”]. Sbornik svedenii o kavkazskikh gortsakh [Collection of Information about the Caucasian Highlanders], issue I (V). Tiflis, Tipografiia Glavnonachal’stvuiushchego grazhdanskoi chast’iu na Kavkaze Publ., 1868, pp. 1–42. (In Russ.)

10 Chikobava, A.S. “Uslar i voprosy nauchnogo izucheniia iberiisko-kavkazskikh iazykov” [“Uslar and Issues of Scientific Study of the Iberian-Caucasian Languages”]. Iberiiskokavkazskoe iazykoznanie [Iberian-Caucasian Linguistics], vol. VII. Tbilisi, “Metsniereba” Publ., 1955, pp. 459–473. (In Russ.)

11 Shifner, A.A. “Kratkaia kharakteristika tushskogo iazyka” [“Brief Description of the Tush Language”]. Uchenye zapiski Akademii nauk po 1 i 3 otdeleniiam [Scientific Notes of the Academy of Sciences for 1 and 3 Departments], vol. III. St. Petersburg, 1855, pp. 71–93. (In Russ.)

12 “Erinnerungen an einer Aufenthalt bei den Tscherkessen des Kreises Tuapse. Von Fürst N. Trubetzkoy.” Caucasica. Begründet von Adolf Dir. Herausgegeben von Gerhard Deeters. Fasc. 11. Leipzig, Verlag Asia Major. G. M. B. H., 1934. S. 1–39. (In German)

13 “Tschetschenische Studien. Von A. Schiefner. Gelesen den 16 Oktober 1863.” Mémoires de l’Académie Impériale des Sciences de St.-Pétersbourg. 7e Serie. T. 7, № 5. St. Petersburg, L’Académie 1864. S. 1–68. (In German)